– Ты знаешь, сын, уже давно,Просить меня можешь о многом,Что в моих силах, помогу,И к Богу укажу дорогу.
Как брата твоего зовут?– Винченцо, отче, делла Ронда.– Достаточно, буду молить.Святой Франциск поможет просьбе.
Что у тебя в корзинке той,Росарио, послушник мудрый?– Цветы для вас, я, в ней принёс,Чтоб келью, вам, сделать уютней.
– Твоя заботливость, сын мой,Меня чарует, восхищает!По вазочкам цветы расставь,Как нравится тебе, Росарио.
Пока послушник украшалСвятого келью, непростого.– Сын мой, тебя не видел я,Сегодня вечером в соборе.
– Поверьте, Отче, я там был,За вашу милость благодарен!Не мог не стать свидетелем,Как все, вас, восхваляли в храме.
– Причин для этого, их нет.Мои уста лишь то гласили,Что Бог хотел, им, всем сказать.Заслуга вся его, мой милый!
Так понял, что и ты друг мой,От проповеди моей в восторге?– Вы превзошли себя во всём,Как в прошлый раз. – Когда, Росарио?
– Когда покойный настоятельУшёл с недугом непростым.Вы красноречием блистали,Я восхищён тогда был им!
– Я помню этот случай, правда!Прошло с тех пор не мало лет.Как слышал ты меня, Росарио,Тебя тогда не знали здесь?
Клянусь же Богом предпочёл быНе дожить до того я дня.Каких всех мук, какой печалиЯ избежал б в свои года.
– Какие муки в твои годы?Амбросио не мог понять.– И, что тогда с тобой случилось,Что начал, ты, с тех пор страдать?
– Все муки эти непростые,Мой Отче, вам их не понять.О, если б вы их испытали,Могли, как я и вы страдать!
Они тогда б в вас пробудили,Гнев, сострадание за миг,Но, что сейчас меня терзает,Приносит радость в мою жизнь!
О, если бы не эта пытка,За опасение всего.Покой обрёл б я в этой келье,Но вечный страх лёг на плечо.
Отринул всё, навек оставилВесь свет и радости свои я.И не осталось ничего,Лишь ваша дружба мне по силе.
Её ценю и дорожу ей,И не дай Бог лишусь её!Вы содрогнётесь перед силойОтчаяния, пленит оно!
– Ты опасаешься за дружбу,Сын мой, о чём ты говоришь?Ты доверять во всём мне можешь,Прошу, откройся, облегчись!
– Поверьте, только вы способныОблегчить душу мне во всём,Но всё раскрыть я вам не в силах,Я не готов пока ни в чём.
Боюсь с презрением, отвращением,Прогоните тогда меня.И не дай Бог отринитесьОт чувств моих, и что тогда?
Не заклинайте, не молите,Не должен и не смею я!И колокол звонит к вечерне,Благословите, мне пора!
Послушник быстро удалилсяБлагословение получив.Амбросио отвёл вечерню,Не мог забыть его визит.
Часть 4
Когда закончилась вечерня,Монахи разошлись по кельям.Аббат остался в ожидании,Монахинь из монастыря.
На исповедь они сходились,Амбросио монахинь слушал,На путь смиренья наставлял их,С благословеньем отпускал.
Всё шло в обыденном порядке,Покой собор сопровождал.Но всё в мгновенье прекратилось,В соборе начался скандал.
Одна монахиня спешилаЗаписку на пол уронив.Амбросио её заметил,Вернул послушницу на миг.
– Постой, постой, ты, дочь моя,Письмо, ты, обронила.Строку случайно прочитав,Он вздрогнул, что есть силы.
Так содрогнулся с изумлением,Что гнев сдержать не смог,Письмо послушницы изъял он,Чтоб прочитать его.
Монахиня покрылась краскойСтыда и ужаса.– Прошу, не нужно, не читайте,А то погибла я!
Аббат не слышал ее крик,Письмо читал давно.Когда закончил чтение,Его всего трясло!
Взгляд гневный обратил аббатСлова пронзали слух.Как – будто удар грома былиИ не щадил деву.
В грехе послушница зачла,Любимый ждал ее.Хотел спасти свою родную,Но потерял, он, всё!
Быть может удался побег,Не потеряв письма.Но к сожалению тяжкий грехКарался на кострах.
– Где главная монахиня?Решать будет она!Кричал в гневе АмбросиоМольбу не слыша так!
– Прошу вас, умоляю,Взгляните на меня!Имейте снисхождение,Я, правда так юна!
Клянусь оставшуюся жизньЯ проведу молясь!Я искуплять буду свой грех,Так душу очищав!
– Какая дерзость и позор! —В сердцах кричал аббат.– Такого, я, не допущу,Всю мерзость и разврат!