— После свадьбы мы будем жить здесь, пока не закончатся работы в новом дворце.
Интерьер был выполнен в европейском стиле. Анита подпрыгнула от радости, когда наткнулась в вестибюле на бронзовую скульптуру. «Меня очень взволновало то, что я увидела свой бюст, — записала она в дневнике. — Его Высочество пояснил, что отправил мои мерки и заказал скульптору в Лондоне за год до моего приезда».
— Я хочу показать дом, чтобы убедиться, что тебе в нем все по душе…
В одном из салонов стояло пианино вместе с несколькими креслами и удобными кожаными диванами. Французские ковры с классических гобеленов и картин украшали белые стены. В столовой в стиле Наполеона находился большой стол из красного дерева и стеклянные шкафы для посуды из Лиможа и богемского стекла, севрских фигурок и коллекции яиц Фаберже. Окутанная шелковой москитной сеткой бронзовая кровать для Аниты в ее комнате на втором этаже казалась нереальной, как будто взятой из сна. Раджа не упустил ни одной мелочи: фотографии Аниты, сделанные в Париже, были вставлены в великолепные рамки из серебра и слоновой кости. Ее туалетный столик был заполнен всякого рода духами и косметикой, в том числе английской «Tuberose» и линии императорского букета французской парфюмерной фирмы «Roger & Gallet», еще одно предпочтение раджи. В ванной комнате из мрамора был водопровод и серебряные краны. На ночной тумбочке стояла коробка с ее любимыми бельгийскими шоколадными конфетами и бутылкой воды «Evian». Каждый месяц раджа выписывал из Франции целый поезд с бутылками воды.
— Тебе нравится?
Анита не ответила. Похоже, она чувствовала себя так, будто находилась в волшебном замке. Она подошла к радже и обняла его.
— Я хочу, чтобы ты хорошо отдохнула и на свадьбе была в хорошей форме, — продолжал раджа. — Вообще-то, нам предстоит несколько дней празднования…
— Ты прав, mon chéri. Мне нужно хорошо отдохнуть… Знаешь почему?
— Путешествие было слишком долгим… Если бы я знал!
— Не из-за путешествия, а потому что… я ожидаю от вас ребенка, Ваше Высочество.
На лице раджи засияла улыбка. Он поднял москитную сетку, взял Аниту за руки и осторожно уложил ее на кровать.
— Это следует отпраздновать.
— Mon chéri, не сейчас… — забормотала Анита. — Мадам Дижон и Лола вот-вот приедут…
Но раджа ее не слушал. Он поднялся и приказал слуге закрыть дверь. А потом вернулся, чтобы обнять ее и осыпать поцелуями. Он шептал Аните слова любви, пробуждая в ней ощущения, которые она недавно познала. Взлетели вверх и упали на пол шпильки и нижние юбки, а драгоценные камни на кольцах раджи сверкали, как светлячки, на ночной тумбочке.
Анита Дельгадо в полной мере испытала на себе магию волшебной сказки. Желание сейчас было больше, чем в ту ночь в Париже, когда она отдалась в первый раз. Теперь она делала это без страха, не ощущая боли, с радостью, которую обещало ее чудесное приключение.
12
У нее уже было пять месяцев беременности; легкая округлость живота была едва заметна, но на всякий случай Анита приказала своей индийской служанке, чтобы та покрепче затянула на ней сари, когда она в него завернется. Это свадебное сари она примеряла впервые.
Когда Анита открыла коробку, которую занесли в ее комнату четверо мужчин, она была ошеломлена.
— Это мой свадебный наряд? — спросила она у мадам Дижон с явным разочарованием в голосе. Он ничем не напоминал белое воздушное платье, о котором мечтают испанские невесты. На самом деле это было даже не платье, а два отреза ткани.
— Как я надену его на себя?
— Не переживай. Сейчас придет служанка матери Его Высочества, чтобы помочь тебе одеться.
Анита не понимала, как это можно носить. Кусок материи размером шесть метров в длину и полтора метра в ширину. Она пощупала его пальцами и медленно осмотрела. Это был отрез шелка из Варанаси цвета красного мака с огромными розами, вышитыми золотом и серебром, с серебряной каймой, которая на одной из сторон достигала полуметровой ширины. Эту прекрасную ткань проще было бы представить на стене музея, чем на собственном теле.