Англичане тоже были недовольны рождением сына Аниты, потому что это шло вразрез с тем, во что они верили и защищали. Впервые раджа не получил поздравления ни от вице-короля, ни, само собой разумеется, от короля-императора. Пришла только одна телеграмма от губернатора Пенджаба с очень скупыми поздравлениями по случаю «такого счастливого события». Англичане еще не пришли в себя от их свадьбы. «Мадемуазель Аниту Дельгадо, женщину из респектабельной, но простой семьи, — так начинался официальный доклад 1909 года, — как европейку, отпугивает индийская система жизни в зенане, что вызвало безуспешные попытки раджи решить вопрос о принятии ее в общество». Слово «мадемуазель» означало, что англичане не признали ее женой принца. Или же для британских властей Анита не была принцессой и не считалась официальной женой раджи, поэтому ее не принял кашмирский резидент. Если бы это знала донья Канделярия!.. Какое фиаско! Испанка жила как бы в легальном лимбе, на ничейной земле, и даже не подозревала, что была главной героиней многочисленных дискуссий в докладах высших чинов колониальных властей, а также в кабинете вице-короля, когда речь заходила о ее официальном статусе.
Раджа не рассказывал Аните о тонких проявлениях презрения, которые он заметил у высших чиновников и в собственной семье, равных в своей подлости. Он не хотел сообщать ей о том, что говорилось в клоаках власти, опасаясь, что это зловоние нарушит идиллию. Джагатджит не переносил, когда некоторые чиновники, не знающие тысячелетних обычаев индийцев, лезли в его личную жизнь и пытались оказать на него влияние. Как далеко остались времена Рандхара Сингха, пенджабского льва, махараджи сикхов, свободного и сильного, которому не приходилось склоняться ни перед кем, потому что он обладал абсолютной властью! Сейчас британское присутствие ощущалось повсюду, даже в тех местах, где не жили англичане. Это присутствие было постоянным, как свинцовое небо над головой, тучи которого опускались все ниже и ниже.
Раджа счел необходимым воспользоваться первой же возможностью, чтобы поговорить на эту тему с делийскими властями. На самом деле ситуация с Анитой сильно беспокоила его. Во-первых, ему казалось, будто он вынужден что-то выпрашивать, хотя, по его мнению, это принадлежало ему по праву. «Новый вице-король и генерал-губернатор Пенджаба выразили свое сочувствие к проблемам Его Высочества и сказали ему, что тот факт, что они были прямыми представителями Его Величества, короля Англии, не позволял им продемонстрировать хоть какой-нибудь признак официального признания или уважения к его испанской жене. Местные власти и прочие британские чиновники не обязаны были соблюдать эти ограничения». По крайней мере, раджа добился того, что они перестали называть Аниту «мадемуазель». Теперь она была его «испанской женой».
Он втайне надеялся, что, когда они познакомятся с Анитой и оценят ее грациозность, красоту и чувство юмора, все изменится. Возможно, она покажется англичанам такой же красивой, такой же соблазнительной и не похожей на прочих людей, как и ему. Раджа не мог понять, почему их не пленяют манеры андалузской танцовщицы, почему их сердце не трогают движения ее рук, ее хрустальный смех. Именно так происходило с остальными принцами во время их медового месяца в Кашмире. С тех пор к ним не перестают поступать приглашения из разных уголков субконтинента. Все хотят познакомиться с «испанской женой» раджи Капурталы.
Страдания, перенесенные при родах, и последующее выздоровление, более медленное, чем обычное, из-за безжалостной жары, а также ответственность за сына, который был у нее на руках, обостряли чувствительность Аниты. Она догадывалась, что ее жизнь была хрупкой и неустойчивой, как замок, построенный на песке, и, испытывая на себе антипатию со стороны женщин зенаны, боялась за своего малыша. Поэтому Анита настаивала перед мужем, чтобы ребенок как можно скорее принял крещение. Не в католическом обряде, потому что это немыслимо, а в сикхском. Анита знала, что, приобщив сына к этой вере, она приобщит его и к миру раджи. Со стороны испанки это было достаточно разумно, поскольку для ее сына религия стала бы самой лучшей защитой и даже гарантией в будущем.
Вскоре впечатляющая процессия из каравана слонов и четырех «роллс-ройсов» отправилась из Капурталы в шестидесятикилометровое путешествие в Амритсар, священный город сикхов, второй город в Пенджабе после Лахора. Слоны едва смогли пройти по узеньким улочкам, окружавшим Харимандир. Одетая в сари яркого цвета, с покрытой головой, Анита с восторгом взирала на Золотой храм. Она была поражена величественностью главной сикхской гурдвары, которая, сверкая в солнечных лучах, отражалась в воде священного озера.