— Я понимаю это, Ваше Высочество. Мы знаем, что как личность и по своей привлекательности ваша испанская жена обеспечила себе место в обществе, что эти ограничения противоречат существующей практике. И я, кстати, уже говорил об этом с вице-королем.
— И что он сказал по этому поводу?
— Проблема в том, что нельзя делать исключения. Супружество раджи Джин да с Оливией ван Тассель породило такую же проблему. Она не имеет права называться «махарани Оливия». Правительство также не признало брак раджи Пудоккатая, который недавно женился на австралийке Молли Финк. Мы не можем признавать смешанные браки принцев Индии, Ваше Высочество, если не выполняются определенные условия. Это — вопрос здравого смысла…
— Здравого смысла? Здравый смысл — это невмешательство в частную жизнь принцев. Вот это здравый смысл.
— Прошу вас понять, Ваше Высочество. Наша позиция разумна и последовательна. Правительство могло бы признать брак европейской женщины и индийского принца, если бы были выполнены некоторые условия. Во-первых, она должна быть единственной женой. Во-вторых, государство, в котором регистрируется брак, обязано признать ее рани или махарани, что, увы, не подходит к вашему случаю, поскольку официальной рани Капурталы является ваша первая супруга, Харбанс Каур. Третье условие заключается в том, чтобы потомство от брака имело право на трон. При выполнении этих условий можно было бы защитить права европейской жены. В противном случае мы бы стали признавать морганатические браки, то есть браки, которые возвышают статус принца в ущерб статусу жены. А этого, как европейцы, мы не можем допустить.
Логичное объяснение губернатора не произвело впечатления на раджу, который оказался в неприятном положении, поскольку вынужден был противостоять своим естественным союзникам. Англичане воспитали принца, обеспечили ему трон, когда одна из ветвей семьи ставила под сомнение законность его мандата, и защитили Джагатджита, гарантируя ему границы и власть. Половина его сердца принадлежала англичанам, однако бывали моменты, как вот этот, когда он не мог согласиться с ними. Его гордость не терпела, чтобы ему устанавливали границы, не допускала, чтобы какой-нибудь чиновник диктовал жизненные нормы ему, человеку, ужинавшему с королевой Викторией тет-а-тет в Балморале.
— Я боюсь, что эти правила, которые вы изменяете, исходя из удобства момента, в конце концов подорвут добрые отношения, всегда существовавшие между вами и королевским домом Капурталы, — угрожающим тоном сказал в заключение раджа.
— Это было бы печально, Ваше Высочество, я обращал на это внимание в разговоре с вице-королем, поскольку речь идет о случайности, которую мы обдумали, ответил ему губернатор, закручивая седые усы. Он произнес это примирительным тоном, как бы желая снять накал. — Позвольте вам напомнить, что эти ограничения на бумаге являются всего лишь рекомендациями, — продолжил он, — которые на практике, как вам известно из опыта, необязательно применяются. Вы можете, без сомнения, продолжать вести прежнюю жизнь, Ваше Высочество, не волнуясь за свою репутацию или за репутацию вашей жены.
— Ограничения, которые вы мне ставите, являются недопустимым вмешательством в мою личную жизнь. Вы прекрасно знаете, что они ограничивают мое право на передвижение и сужают мои контакты с обществом.
— Ваше Высочество, я хотел бы попросить вас набраться немного терпения. Я предлагаю вам подождать, пока приедет новый вице-король, который, возможно, пересмотрит положение, и тогда мы вернемся к прошлому, менее запретному. Я сам лично напишу официальное прошение, чтобы добиться для вашей супруги всестороннего признания. Я уверен, что именно растущее число смешанных браков привело к ужесточению регламента.
На обратном пути в Капурталу Анита выпытывала у раджи, о чем шел разговор с губернатором.
— Не переживай, mon cheri, — улыбаясь, заявила она, — я завоюю их всех и каждого с помощью обходительности.
Но раджа переживал. Он не привык к противостоянию даже в своей семье, а теперь почти все были против него, в том числе и англичане, которые должны были быть для него как родители. Его призвание состояло не в том, чтобы бороться, а в том, чтобы править и никому ничего не объяснять. Этим Джагатджит Сингх занимался всю свою жизнь и не собирался ничего менять. Интуиция подсказывала радже, что время исправит положение дел, к которому привело присутствие в его жизни Аниты, но сейчас он не хотел, чтобы кто-нибудь или что-нибудь нарушало гармонию его брака. Восхитительная женщина, которая сидела рядом с ним, была его творением и, возможно, единственным в жизни раджи, за что он действительно боролся. Анита стала спутницей принца, как бы к ней ни относились прочие его жены и англичане.