Неслышно, мягко подошёл к мудрецу изящный невысокий Чандра-дэв и склонился, касаясь пальцами стоп своего гуру. Рядом с ним преклонила колени и простёрлась перед мудростью Брихаспати новая жена Чандры — Га́ятри-дэви. Двадцать восьмая жена… И как это выдержали ревнивые накшатры, интересно?
— Всех благ, — в привычном жесте благословения поднял руку сидящий гуру. — Поднимитесь, Чандра и Гаятри, поднимитесь и присядьте рядом со мной. Рассказ, я думаю, будет долгим?
Еле слышно вздохнул умница-Чандра и, расстелив свой чадар [прямоугольный платок, который мужчины носят на одном или двух плечах наподобие шарфа или накидки], сел на него в падмасане [позе лотоса], оставив справа от себя место для жены. Гаятри-дэви скромно присела так, чтобы почти спрятаться за мужем: по природе она всегда была застенчива, насколько помнил Брихаспати. Что не помешало ей побыть во время ягьи женой Брахмы, а после, вон, и женой Чандры стать… Всё, хватит! Воистину, странный сегодня вечер, как будто бы гуру сам стал немного Индрой. Мысли дурные лезут в раскрытый вселенской мудрости ум...
— Рассказывай, Чандра-дэв. Как умер мой ученик? — несколько сурово, повелел Брихаспати, проглотив слово «любимый». Не должно у гуру быть любимых учеников. Но всё-таки Индра…
— Его убили асуры на Ланке, — просто и тихо ответил Чандра, избегая смотреть в глаза мудрецу, вместо этого воззрившись на собственное светило, уже поднявшееся достаточно высоко, чтобы его неполный убывающий диск был виден над стенами огромного города-дворца. — Кеши́ни провела Чёрную Ягью, и дэврадж стал жертвой в этом ритуале.
Вздрогнув, спрятала лицо в ладони дэви Гаятри, и плечи её затряслись от беззвучного плача. Коротко, с невыразимой нежностью и сочувствием, взглянул на неё через плечо Месяц, и положил ладонь ей на макушку, рассеянно перебирая волосы.
— Мы точно не знаем, кто принёс кровь дэвраджа Индры в жертву, — продолжил Чандра тихо. — Никто из дэвов не видел этого. Мы лишь видели тело… — Дэв сглотнул. — С перерезанным горлом.
Тяжко вздохнул гуру Брихаспати. Ох, Индра! Смеясь над опасностью, ты недооценил её, не искал спасения, и пошёл на заклание, словно жертвенный баран. Овен. Одноногий овен, Аджайкапада, оправдал ты одно из сотни своих священных имён!
— Как же вы видели тело, если сами не были на ягье?
— Его перенесла нам кальпаври́кша [волшебное дерево, исполняющее любое желание], — просто сказал Чандра.
— Кальпаврикша? — удивился Брихаспати. — Откуда же на Ланке взялась кальпаврикша?
— Мы сами взрастили её из зерна того дерева, что растёт здесь, в Сварга-локе, — ответил Чандра, и лицо его озарилось светом, как будто видел он сейчас божественное чудо. — Дерево, хоть и страдало от того, что росток появился в земле, впитавшей всю нечистоту асуров, дало нам такое благословение…
— Хм, — только и отозвался Брихаспати, о чём-то рассуждая про себя. Не случайно ли Индра десять лет назад пришёл к гуру, требуя мантр, которые подчинили бы кальпаврикшу только воле царя богов?.. Впрочем, это уже несущественно. — А зачем вы посадили это святое дерево в таком неблагом месте?
— По просьбе дэвраджа, — чуть слышно всхлипывая, вдруг ответила Гаятри на вопрос, предназначавшийся её мужу. — Дэврадж хотел, используя силу кальпаврикши, перенести всех пленников Раваны обратно в дэв-локи… Так мы и освободились, о Гуру!
— Я слышал, — мягко ответил Брихаспати.
Все дэвы слышали этот голос, гремящий, полный кипения страсти, звучащий как будто из самого царства Ямараджа: «О дэвы! Хоть умер я, Индра, но желаю говорить с вами. Скажу лишь одно: живите по дхарме, ведь именно соблюдение дхармы делает дэва дэвом! И для этого вам не нужен ни царь, ни гуру, ни какая-либо помощь извне: вы сами себе пастыри, и сами всегда узнаете, поступаете ли вы по дхарме или идёте против неё. Не повторяйте моего пути, ибо это — путь искупления, творите лишь дхарму!» Так даже пленные планеты узнали, что их повелитель больше не придёт, чтобы спасти их. Но Брихаспати понял сразу же: Индра так просто не оставит своей клятвы освободить свой народ из плена. И как выяснилось, действительно не оставил.
— Но если дэврадж умер, то кто тогда попросил кальпаврикшу перенести дэвов, гандхарвов и апсар в дэв-локи? — поинтересовался гуру, цепко глядя на Чандру и Гаятри.
— Мы не знаем, о Гуру, — покачал головой Чандра. — Индрани-дэви сказала после, что сделать это мог только дэврадж, потому что кальпаврикша слушалась только его голоса, но как он мог говорить с деревом, будучи в царстве Ямы, я не знаю.