Малыш забавно таращил глазки и, казалось, старался выпить всю сому разом. Чаша, которая вмещала целый кувшин сомы, пустела на глазах. Наконец, Индра допил содержимое чаши, но вместо того, чтобы заплакать от голода, блаженно прикрыл глаза… и от него раскатилась почти невидимая, прозрачная волна, слегка искажающая предметы, проходя сквозь них. От волны шло такое яркое ощущение безусловной силы, что не заметить его было невозможно. А Чандра широко улыбнулся: после долгих лет он снова увидел то чудо, которое так его восхищало. Чудо превращения сомы в силу. Так умел только Индра.
Младенец уже сладко спал у него на руках, наконец-то получив то, о чём просил почти весь день, и Чандра, очень осторожно, чтобы не разбудить сына, присел на край ложа Рохини так, чтобы все его жёны могли видеть новорожденного. Все присутствующие мягко и нежно улыбались, глядя на младенца, рассматривая его крошечные ручки и ножки, спутанный тонкий пушок, который скоро станет волосами, толстощёкое курносое лицо, насупленные брови и сжатый пухлый рот… Мальчик был совершенно очаровательный.
— Спящий сын — счастье для матери, — прошептала весело Вишакха, слегка толкнув Рохини локтем в плечо, и та улыбнулась, поддерживая шутку сестры.
— Чандра-дэв, — раздалось от дверей покоев, в которых с поклоном появился слуга. Он старался говорить негромко, и Индра только повернул голову набок, засопев чуть потише, но просыпаться не собирался. — Дэврани Индрани прибыла в Чандра-локу.
Месяц с сожалением посмотрел на него, не желая выпускать сына из рук, но всё-таки отказаться поприветствовать в своём доме царицу богов было бы очень грубо. Поглядев на Джиешттху, жену этих лунных суток, Чандра одними глазами попросил супругу пойти с ним. Махарани Чандра-локи кивнула, понимая, что именно ей следует встречать дэврани — и по праву старшей жены, и потому, что её собственная лока, состоящая из небольшого дворца, сегодня была соединена с дворцом её мужа, и таким образом, локи мужа и жены образовывали единое целое. Его дом был и её домом в прямом смысле этого выражения.
Рохини, приподнявшись, что далось ей с некоторым трудом, приняла Индру из рук мужа и прижала сына к груди, еле слышно напевая ему колыбельную. Младенец, который который прямо-таки излучал довольство жизнью, посапывал и явно видел очень сладкие сны.
Чандра поднялся и с огромной нежностью в глазах оглядел собрание своих жён. Они были ещё прекраснее, чем звёзды — их физическое воплощение на небе. Может быть, ещё минутку…
— Нам пора, — шепнула ему на ухо Джиешттха, прекрасно зная, как переменчивы и настроение, и воля её мужа. — Нехорошо заставлять дэврани ждать.
Месяц медленно кивнул и с некоторым сожалением покинул покои Рохини в сопровождении махарани.
— Не стоит переживать, дорогой, — царственно утешила его Джиешттха, — всего через пару часов будет имянаречение, и Рохини с Индрой ты там будешь наблюдать столько, сколько захочешь!
— Ты, как всегда, права, милая, — улыбнулся ей Чандра, стараясь отбросить печали подальше. — Пойдём, организуем дэврани подобающий приём!
«А ведь Индрани станет снохой Чандры и моей невесткой, и мы будем звать её дочкой», — немало веселясь от осознания этого, веселилась про себя Джиешттха. — «Ох уж это благословение всегда быть женой Индры!..»
Царица богов как раз заканчивала подъём по длинной отливающей серебром лестнице, которая вела от площадки, предназначенной для вахан и колесниц богов, когда ей навстречу открылись огромные ажурные ворота, украшенные не только тонкой резьбой по лунному камню, но и самоцветами, блестевшими, как капли росы. Сопровождали дэврани всего несколько гандхарвов — царица не стала по пути заезжать в Сварга-локу, и потому обошлось без пышной свиты. Изящно придерживая своё простое белое сари, царица не спеша, плавно, будто танцуя некий очень медленный танец, поднималась по ступеням, и на лице её была отрешённая улыбка. Хорошо знакомые с Индрани дэвы знали, что за такой улыбкой она обычно прячет гораздо более яркие чувства, доставшиеся ей и от отца-асура, и от матери-апсары. Царице богов не пристало страстное поведение, и Индрани блюла приличия неукоснительно.
— Приветствуем царицу богов Индрани в нашем скромном доме, — мелодично сказал Чандра-дэв, складывая руки перед грудью, а Джиешттха-дэви трижды описала круг, ведя поднос с ритуальными мисочками и огнём по часовой стрелке, подтверждая слова мужа.