— Неужели, сын, ты не поприветствуешь меня как отца, а Дурвасу — как брата?
Чандра-дэв тут же сорвался с места и, стремительно подойдя к отцу, припал к его стопам с радостной улыбкой.
— Будь счастлив, сынок, — благословил его риши Атри, а когда Чандра поднялся, задал следующий вопрос: — Ты наградил меня необычным внуком, не так ли, Сома?
— Да, отец, — весь просиял Чандра-дэв. — Мне оказали великую честь!..
— Или ты сам оказал великую честь, — перебил его огненно-рыжий и полуобнажённый Дурваса, строго посмотревший на брата.
— Мои поклоны, мудрейший брат, — смутясь от такого напора, ответил Чандра, складывая руки у лица. — Но разве это честь — дать жизнь тому, кто в любом случае должен быть рождён? Это — долг и дхарма любого дэва!
Дурваса гневно хмыкнул. Он тоже прекрасно помнил и самого Индру, и его поступки, далеко не всегда благовидные. Казалось, на лице вечно гневного мудреца читалось: а не проклясть ли вас ещё раз в таком случае, чтобы вы перепахтали Молочный океан снова?
— Не сердись на него, Дурваса, — вдруг просительно сказал Чандра-дэв и сложил руки в умоляющем жесте. — Он же ещё только родился! Совсем маленький, такой чистый, такой… беззащитный…
— Беззащитный Индра?! — громыхнуло откуда-то сбоку мощным басом, и к разговаривающим подошёл риши Вишвамитра, бывший когда-то кшатрием и царём, но затем добившийся своими духовными заслугами варны брамина. — Если б я знал, что он когда-то будет беззащитным, то не стал бы ему молиться, когда взошёл на трон!
И мудрец громко, гулко, басовито расхохотался, однако быстро осёкся под острым, как нож, взглядом Дурвасы.
— Индра всегда остаётся Индрой, — чуть тише продолжил Вишвамитра, обращаясь к Чандре-дэву. — Кшатрий от рождения, Могучерукий, Стосильный и как там дальше?
— Тысячеглазый, — ехидно подсказал ему неслышно подошедший риши Агастья, которому было дано благословение получить знания всех вед и передать их обитателям Мритью-локи. — Имеющий Тысячу Наслаждений, Принёсший Сто Жертв… Дальше продолжать? В этом списке сто восемь имён, Вишвамитра!
— Погоди, погоди, — шутливо замахал в его сторону руками громогласный риши, — если так продолжишь, ритуал никогда не начнётся. Кстати, Чандра, кто же будет сегодня отвечать за джатакарма-санскару?
Месяц замялся: в суматохе сегодняшнего дня он просто не успел об этом подумать.
— Я буду, — ответил риши Вишвамитре гуру богов. — В конце концов, у нас с Индрой… особые отношения.
— Как и у большинства присутствующих в этом зале, — продолжал ехидничать риши Агастья. Вишвамитра, уловив смысл шутки, снова рассмеялся, и на этот раз его поддержали многие. Немного нашлось бы в Трёхмирье мудрецов, не вручивших Индре либо дара, либо проклятия, либо и того, и другого разом. Своё бессмертие дэврадж, как и остальные дэвы, получили, преодолевая проклятие риши Дурвасы. Тысяча глаз Индры была творением риши Гаутамы и заменой его проклятию. Риши Вишвамитра чуть было не заставил Индру поседеть, когда собрался забросить на небеса нищего Тришанку. И много подобных историй могли бы рассказать сейчас обитатели дэв-лок, но время было не очень подходящее.
— А может быть, это буду я? — вкрадчиво и для многих неожиданно спросил Шукрачарья, также присоединяясь к собранию мудрецов. — Для твоей грахи, Брихаспати, Индра — адхидэвата, а для моей — пратьядхидэвата, так что, если говорить твоими словами, мои отношения с Индрой даже особеннее твоих.
— Шукрачарья!
Впервые за долгие годы дэвы, в изумлении воззрившиеся на своего гуру, увидели Брихаспати в гневе. Да что там в гневе — в самой настоящей ярости. Борода его встопорщилась, плечи раздались, а сам мудрец, казалось, стал гораздо выше ростом. И в руках его появился сияющий посох — говорят, его Брихаспати, когда ещё не был гуру богов, использовал в битвах с асурами, сражаясь бок о бок с самим дэвраджем Индрой… Шукрачарья взирал на это превращение с лёгкой улыбкой — но улыбка эта была отнюдь не мягкой, как раньше, а предвещала настоящий звериный оскал. Две грахи стояли друг напротив друга, и между ними, казалось, уже летели обоюдные проклятья.
— Ну, раз вы не можете договориться, то это буду я, — деловито пробасил риши Вишвамитра, снимая наваждение своим раскатистым голосом. — У нас с Индрой отношения самые обычные, так что никому не будет обидно.
— Нараян-Нараян, — поддержал широкоплечего мудреца дэвриши Нарада. — Разве стоит устраивать из праздника сражение, а, многомудрые риши?
Божественный мудрец сладко улыбался, бездумно поглаживая гриф вины, но в его глазах ясно читалось: только попробуйте.