Ничего не ответил на эту мольбу Вишну, лишь сказал: «Исправь всё то, что ты сотворил. Время у тебя ещё есть» и исчез. Заплакал Индра, сознавая всё тяжесть своих поступков, уязлённый собственной нечистотой, но нашёл в себе силы подняться и направиться обратно в общую залу дворца.
К мудрейшему Гауратре направился Индра, и, презрев законы ракшасов, пал перед брамином, коснувшись его стоп, а затем взмолился: «Я напрасно оскорбил тебя сегодня, о Гауратра! Я готво принять любое наказание или искупление, что ты назначишь мне!» С удивлением смотрели асуры на покаяние лже-ракшаса, но ничего не сказали, и никто из них не возмутился столь необычному для царя Паталы поступку.
Гауратра же молвил: «Да, ты оскорбил меня и тем вызвал мой гнев, но этот гнев я отринул. Тебе же назначаю такое искупление: как ты отверг свою дочь, так и примешь её обратно. Нареки Нихилу своей дочерью!» Тяжко содрогнулся Индра, ибо позором считал принять в свою семью ракшаси, но, не решаясь отказать мудрецу, отправился на поиски Нихилы.
Найдя её, он узнал, что Индраджит сочетался с Нихилой браком ракшасов, и потому по законам Паталы и остальных лок она теперь считалась его женой. Возликовало сердце Индры: несмотря на опасность такого союза, часть греха дэвраджа была заглажена, ибо изначальный ход вещей был восстановлен.
Однако, ракшаси не желала, чтобы лже-Брахмаракшас принял её дочерью снова, ибо тяжко оскорбил он её прилюдно, заставив извиваться у своих стоп и молить о прощении. Долго беседовали Нихила и Индра, но тот, уловками и решимостью, уговорил её на то, чтобы соединиться как отец и дочь. Прилюдно Индра сказал так: «Я принимаю Нихилу своей дочерью!», и с того момента Нихила стала ему ребёнком, а все сыновья и дочери Индры — братьями и сёстрами Нихилы. Лишь Шачи имела право выбирать, принять ли Нихилу своей дочерью, но пока что Индрани не знала о такой горькой своей судьбе.
Отчасти успокоенный тем, что смог, поступая по дхарме, исправить совершённую адхарму, Индра собрал дэвов в садах Ашока, дабы провести ягью Нараяне. Не в силах были дэвы превзойти колдовство, закрывавшее любой выход из Золотого дворца, а времени, меж тем, осталось немного, и дэврадж опасался упустить время, благоприятное для побега.
Собравшись вместе, дэвы готовили ягью, а Индра сообщил супруге, что удочерил ракшаси. Лицо Шачи было печально, однако ни слова упрёка не сорвалось с её уст, ибо понимала она, что супруг её поступил согласно дхарме дэва, исправляя собственный страшный проступок. «Я уже узнала о том», — всё, что услышал Индра, и уважения к супруге преисполнилось его сердце при виде спокойствия Шачи.
Дэви Гаятри, искусная в чтении мантр, провела сей блистающий обряд. Громко и с чистым сердцем призывала она Агни, чтобы его священный огонь помог воззвать к Нараяне. Когда же перед началом ягьи Индра испросил у неё совета, в каком облике ему предстать перед Вишну, то получил от дэви такой ответ: божественного взора Нараяны достойно только сверкающее истинное обличье дэвраджа. Тогда Индра преобразился под звуки грома и музыки, и склонились перед ним дэвы, славя своего царя.
В то время явился в сады Ашока Камалакшан и увидел Индру в его истинном обличье. Но Шачи своим искусством речей смогла убедить Камалашкана молчать об увиденном, чтобы не была раскрыта истинная личность лже-Брахмаракшаса. «Как это хитр опридумано и логично: Индра в облике ракшаса, в ком последнем могут заподозрить, что он — царь богов!» — подумал Камалакшан, однако промолчал об увиденном, и так царь богов не был раскрыт асурам устами царя Аталы.
Горячо возносили хвалы своему господу дэвы, и Нараяна, в своей милости, явился перед ними, но в просьбе о помощи отказал, и склонился Индра, признавая мудрость благого Вишну. «Всё, что делаете, делайте вместе, и так сможете достигнуть желаемого!» — изрёк Нараяна и исчез.
И только собрался было Индра принять снова отвратительный облик ракшаса и отправиться обратно во дворец, как неведомая сила подкватила его и перенесли во внутренний двор Золотого дворца, прямо к шивалингаму. Узрел перед собой Индра Махадэва и супругу его Парвати и пал ниц, простираясь перед их благостью.
Махадев же в удивлении вопросил: «Я просил призвать сюда того, кто отрёклся от своей дочери, тем совершив адхарму. Почему же явился ты, Индра-дэв?» И ответил Индра так: «Здесь нет ошибки, о Махадэв! Я совершил это неблагое деяние, и я же признал Нихилу своей дочерью, дабы исправить совершенную мной адхарму». «Признаёшь ли ты сейчас Нихилу дочерью?» — поинтересовался Шива, и лик его был суров. «Я уже сделал это, о Махадэв, и повторю снова: Нихила — моя дочь!» — ответил, гордо подняв голову, Индра, готовый принять все последствия своего деяния.