— Ты бы еще подольше ковырялся, — резко приблизившись к слуге, крикнул в ухо старику Сориус, и ударив по подносу, перевернул, – его злило, что он снова вынужден искать сестру.
В коридоре Витор разговаривал с главным воеводой, который отправлялся на поиски, сопровождая вождя.
Увидев Дариотта, вождь был обескуражен: «Как не вовремя он приехал сюда!» — но с досадой подумав так, виду не показал. Они поздоровались, оказывая друг другу соответствующие почести.
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — Витору не хотелось вступать в разговор, но приличия не допускали этого, к тому же, было странно, что Дариотт приехал как раз во время такого происшествия. — Что привело тебя сегодня?
— Да так, заехал к Сориусу.
— А… проститься с холостяцкой жизнью?
Дариотт стоял, потупив глаза, он думал: «Стоит ли сейчас сказать Витору о намерении отменить свадьбу. Ведь Витор уже прислал гонца с сообщением, что свадьба назначена на завтра. Если не откажусь сейчас, придется сегодня еще раз приезжать с отцом, — измотанный произошедшими событиями, Дариотт не находил в себе силы для этого. — Но я все решил… Все и так слишком больно. Тогда зачем тянуть?..»
И он рискнул:
— Наверно, мне не придется проститься со своей холостяцкой жизнью, — не глядя на Витора, сказал он.
Витор дернулся, переспросив:
— Что? Я не понял?
Взглянув вождю в глаза, Дариотт тихо проговорил:
— Витор, нам надо переговорить пару минут наедине.
Услышав это, воевода отошел от них, а Сориус пошел на лестницу.
Витор напряженно уставился на Дариотта:
— Ну, я слушаю? — произнес он, как только они остались одни.
Дариотт поколебался и, снова опустив глаза, начал:
— Должен вас огорчить, но я не смогу жениться на Эссборе, — и, спохватившись, добавил. — Если надо, мой отец приедет, чтобы объявить об этом соответствующим образом.
Это было как «гром среди ясного неба», Витор дернулся и с осуждением вытаращился на вероломного жениха:
— Наверно, ты говоришь это в связи с сегодняшним отсутствием Эссборы! — возмутился он, «поедая» Дариотта глазами. — Но это нехорошо с твоей стороны! Ведь такое происходит впервые! Может, с ней что-нибудь случилось? А ты, даже не выяснив ничего, отказываешься. Как ты можешь? Не ожидал этого от тебя.
— Извините, Витор, если с ней что-нибудь случилось, я сожалею, но жениться на ней не могу.
Слыша непреклонный тон Дариотта, Витор озадачился:
— Но почему? Что произошло? — сухо спросил он.
— Я не могу этого сказать, простите меня, — Дариотт был не в силах рассказать, почему отменяет свадьбу, – это казалось ему слишком унизительным. Он никогда не представлял себя в роли обманутого жениха.
— Дариотт, надеюсь, ты понимаешь, как серьезно твое заявление! Твой отказ бросает тень на мою дочь! Я вынужден требовать объяснений! — взыскательный тон Витора не оставлял надежды закончить разговор.
Дариотт и сам понимал, что должен представить веский аргумент, то есть сказать Витору, что невеста испорчена. Вот только в доказательство пришлось бы рассказать, как он следил за ней, связал и оставил одну в лесу. Чувствуя вину, Дариотт не в силах был признаться в этом, но что-то сказать было надо, и он начал:
— Я видел Эссбору с авидом… — сказав это, стал пунцовым.
— С авидом?!
Витор пошатнулся: «Опять этот авид! Почему я не выяснил, кто это был, когда часовой доложил о нем?», — с раздражением подумал он, а вслух сказал:
— И всего-то? — вождь помолчал, взвешивая ситуацию. — Видишь ли, у нас нет строгого запрета на дружбу с авидами. Ты, наверное, не привык к этому, но думаю, ничего страшного в этом нет. Мы привыкли жить так… и ты должен нас понять.
— Это вы не понимаете, Витор!
— А что я должен понять? Что? Что ты хочешь опозорить мою дочь из-за невинной дружбы? Когда-нибудь ты сможешь устанавливать правила в этом поместье, но пока ты должен уважать те, что существуют в нем сейчас. — Витора бесило, что Дариотт, еще не оглашенный преемником, недоволен их образом жизни.
— Дело не в этом, Витор, — быстро перебил Дариотт, поняв, куда тот клонит. — Я видел, как они зани…, — он хотел сказать, занимались любовью, но остановился, почувствовав при воспоминании об этом – отвращение, ноющую боль и пронзительную тоску. Стиснув зубы от навалившихся ощущений, не смог озвучить причину отказа, а лишь чуть слышно выдавил, исправившись:
— Как они целовались…
Витор поджал губы, удивляясь: «Как это Эссбора могла допустить такое? Да еще так, что увидел жених?»:
— Но этого не может быть!
— Это было, Витор.
И все же подумав минуту, Витор не счел это серьезным:
— Если так, это неприятно, но… за этим ничего серьезного нет. Так что… ты напрасно горячишься!