Сухо и холодно глядя на них, Зориосс сделал к ним шаг, задыхаясь от возмущения, – то, что Эссбору застали врасплох полтора десятка авидов, казалось ему чудовищным. Взволнованный учитель не осознал, что авидам в принципе наплевать, как ведет себя дочь вождя визгоров, для них гораздо серьезнее – то, что она выбрала для развлечений авида. «Визгоры вряд ли смирятся с этим!» — с досадой думали они.
Молчаливый укор собратьев, заставил Кинуса передернуться. Он понял, с каким осуждением воспринято его любовное увлечение.
Зориоссу же безрассудство правнучки казалось настолько немыслимым, что застилало остальные доводы, всё внутри него негодовало от ее легкомыслия.
— Я не ожидал этого от тебя Эссбора! От вас обоих! — возмутился он. — Как же вы могли?!
Пауза накалилась от напряжения, влюбленные молчали, опустив головы, в ужасе понимая, что их связь обнаружена.
— Вы хоть понимаете последствия всего этого?! — не унимался Зориосс, хотя ему было жаль отчитывать их после того, как они чудом избежали смерти. Он сильно перенервничал, узнав, что они в пещерах, но понимая, что их отношения – не вызывающий сомнений факт, был в отчаянии:
— Эссбора, твой отец и жених спросят с тебя, что ты им скажешь?
Несмотря на смятение, Эссбора удивилась такой активной нотации, но… не смела, взглянуть Зориоссу в глаза.
— Скажу, что люблю, — покраснев, еле слышно ответила она.
— Что значит «люблю»?! Ты что, не понимаешь, что никакая любовь не снимает с тебя обязанностей дочери вождя визгоров?!
— Но я не знаю, как совместить эти обязанности с моей душой! — возразила дочь вождя, понимая, что такое возражение неприемлемо для ее положения.
— Ты должна была просто помнить о них! — взвился Зориосс. — И ни с чем не совмещать!
Пораженные происходящим, авиды с недоумением переглянулись, им казалось, что Зориосс перегибает палку. Было непонятно, по какому праву их учитель позволяет себе отчитывать дочь вождя визгоров, при всех, да еще на такой личной ноте.
Несколько секунд Эссбора сидела, не поднимая глаз, потом тихо сказала:
— Я знаю, что заслуживаю вашего осуждения, — и лишь секунду поколебавшись, добавила, …взглянув на Зориосса:
— Дедушка…
Зориосс сделал резкий вдох, и, ощутив, как все поплыло перед глазами, пошатнулся, словно пьяный. Вскинув на Эссбору тревожный и беспомощный взгляд, с трудом справившись с эмоциями, выдохнул:
— Ты знаешь?!
Понимая серьезность момента, и видя реакцию Зориосса, Эссбора, чуть помолчав, подтвердила:
— Да, я знаю, что вы – мой прадед!
Авиды ахнули и открыли рты, в том числе и Кинус.
Зориосса же словно «пригвоздило» к месту, он побледнел, и его губы заметно задрожали. Эссбора встала. Кинус тоже поднялся и отошел в сторону.
Теперь Эссбора и Зориосс стояли друг против друга.
— Ты ведь поймешь меня, дед?! — спросила дочь вождя визгоров, шагнув к учителю авидов.
Опомнившись, Зориосс тоже сделал к ней пару шагов.
— Поймешь?! — повторила вопрос Эссбора, взволнованно глядя на деда.
— Конечно! — выдохнул он, вдруг почувствовав, что все его негодование куда-то исчезло. Он видел перед собой тайно и горячо любимую правнучку и не мог не простить ее. Они помедлили, глядя друг другу в глаза, и… обнялись:
— Детка моя, правнучка! — из глаз Зориосса текли слезы, он и не надеялся, что когда-нибудь сможет обнять ее. Он всегда считал, что это будет самый главный день его жизни, и ждал только его, но одновременно боялся, что это произойдет раньше, чем авиды найдут «инфаскоп»: «Если мы не обретем свободу, то я сломаю Эссборе и Витору жизнь. Обреку их на рабство! А главное, подведу остальных авидов!».
Поэтому Зориосс и волновался из-за реконструкции пещер. Он лелеял личную надежду, считая, что когда с возвращением «инфаскопа» к авидам вернется их достоинство, он сможет обрести родных.
И вот настал тот самый главный день, которого он так ждал и так невыносимо боялся, но Зориосс в ужасе осознавал, что самые грустные опасения сбылись, – «инфаскоп» так и не нашелся: «И теперь не найдется никогда!» — сокрушался учитель.
Отсутствие «инфаскопа» отравляло Зориоссу радость от обретения правнучки. Он предпочел бы, чтобы этой огласки не случилось и все оставалось, как прежде: «Этого не должно было произойти. Теперь вскроется прошлый обман, из-за которого на месте вождя визгоров оказался авид, – это вызовет огромный скандал! Визгоры не простят авидам такого! Они снова ужесточат рабство!».
— Дорогая моя! — горестно вздыхал Зориосс, еле сдерживая слезы.
Он испытывал невообразимое счастье, что хоть на миг может обнять Эссбору, почти простив ей ее поступок, понимая, что винить ее не за что. В брачных отношениях авиды всегда придавали основное значение любви, и это его стараниями Эссбора мечется сейчас между своей сутью и обязанностями навязанной ей судьбы. Это он должен испытывать вину перед ней, ведь его прошлый обман усугубит теперь трагедию авидов. Разрываясь между возможностью признать родство и благополучием своего народа, Зориосс с горечью думал: «Наверное, будет лучше, оставить все, как было, не разглашая этой тайны!» Он решил, что не имеет права пренебречь своим долгом перед собратьями.