Зориосс знал, что авиды – надежный и сознательный народ, поэтому не боялся, что некоторые из них стали свидетелями такого происшествия. «Если все решат, что говорить о случившемся нецелесообразно, то никто из присутствующих здесь авидов никому ничего не расскажет… В этом можно не сомневаться».
Вот только обнаружилось еще одно «но», через которое он не знал, как переступить. Обнимая правнучку, он «увидел» зарождение новой жизни у нее внутри. Такой сильный ясновидящий, как учитель Зориосс, мог выявить это почти сразу после зачатия, и это придавало ситуации полную безнадежность.
«С одной стороны – счастье правнучки, а с другой – покой моего народа, перед которым я несу ответственность», — рассуждал Зориосс.
Немного поколебавшись, он решил: «Будет лучше скрыть положение Эссборы. Иначе можно подставить под огромную немилость свой народ, и снова ввергнуть его в депрессию! Авиды и так только-только вышли из нее с невероятным трудом!».
Когда первые волнения улеглись, сказал:
— Эссбора, ты должна меня понять, – мы не можем раскрыть визгорам правду о твоем происхождении. Они будут в бешенстве, если узнают об этом! Ведь они считают Витора – визгором и своим вождем… — Зориосс опустил глаза.
— Дед, ты хочешь оставить все, как есть? Не оглашая нашего родства? — воскликнула Эссбора, не веря тому, что услышала. — Неужели ты этого хочешь?!
«Изменить что-либо поздно! — сокрушался Зориосс, зная о беременности Эссборы, – на их планете не делали абортов. — Да и Дариотт не отступится от невесты… а если свадьба состоится, то скандала не избежать… Даже если и не состоится, визгоры, все равно, узнав обо всем, осудят ее… Ее поступок вызовет всеобщее пренебрежение… — эти выводы прибавляли горя старику. — Но что можно изменить?».
— Больше всего на свете я не хочу этого, — сказал он, после паузы. — Но другого выхода нет, – визгоры считают тебя дочерью своего вождя…
— Но мой отец тоже авид! — воскликнула с отчаянием Эссбора и услышала пояснение деда:
— В этом-то и преграда! Если рассказать визгорам правду, это вызовет колоссальный скандал и большие проблемы для авидов, внучка.
Авиды стали громко переговариваться, волнуясь из-за невероятности ситуации. «Как такое произошло? И что теперь делать?» — вопрошали друг друга они и не находили ответа. В конце концов, все сошлись во мнении, что лучше ничего не говорить визгорам, иначе плохо будет всем.
— Дед, ты хочешь оставить меня в такой ситуации? — теряя надежду на помощь, взмолилась Эссбора. «После того как я отсутствовала ночь, визгоры сделали соответствующие выводы. И брат подозревает… а возможно, даже все знает. И Дариотт, похоже, не просто так решился помогать Сориусу, но главное, рушатся надежды на счастье с Кинусом!» — взволнованно думала она.
— Но ведь мы – рабы, внучка! Если все рассказать, будет хуже всем. Тогда и вы с отцом станете рабами… А визгоры сделают все, чтобы ужесточить рабство!
— Но что будет со мной?!
Зориосс не смог поднять на нее глаз, понимая: «Тебя ждет незавидная участь. Наверное, в этом моя вина, но я не знаю, как все исправить. Я, как остальные авиды, вынужден требовать от тебя то, что самому кажется чудовищным, – чтобы ты согласилась не разглашать тайну своего рождения! Знаю, тебе придется пожертвовать собой, своим будущим и своей любовью». Зориосс был убит горем и не находил в себе сил озвучить эти мысли, а тем более уговаривать правнучку на такую жертву.
— Скажи, учитель! — снова вступила Эссбора, так и не дождавшись ответа.
Сердце старика снова дрогнуло, и он опять заколебался: «Как же поступить? И что лучше?» — он был почти готов уступить, измучившись от многолетней лжи, но одновременно понимал, что если поддастся на уговоры правнучки, навлечет на себя презрение своего народа. «Пусть так! — синхронно подумал он. — Авиды все равно рабы, но моя правнучка будет счастливой!» — ему хотелось сказать, что он готов раскрыть визгорам правду, он открыл рот, но в последний момент не решился:
— Нет! Ничего изменить нельзя! Я не имею права подставлять под немилость свой народ! Так что пойдем лучше отсюда и забудем все, что здесь говорилось! — пошатнувшись после этих слов, учитель опустил голову. Не зная, чем утешить правнучку и не находя сил продолжать разговор, Зориосс повернулся к выходу из залы. К нему подошли авиды и начали расспрашивать о чем-то. Рассеянно отвечая на вопросы, Зориосс, думая о правнучке, поторопил: