Услышав слова Кинуса, Зориосс напрягся, пытаясь понять, в чем дело. Только вот старый учитель настолько убедил себя в безвозвратном исчезновении «инфаскопа», что, даже уловив что-то определенное по поводу потерянной реликвии в мыслях Эссборы и Кинуса, не поверил: «Несчастные влюбленные просто от безысходности мечтают о нем!» — не восприняв их мысли всерьез, подумал он.
— Надо выходить! — снова заторопил учитель, тихо переговариваясь с авидами. Те, понимая, что надо будет молчать обо всем услышанном здесь, хотели согласовать это с учителем и задавали ему вопросы.
Эссбора подошла к Кинусу:
— Что значит, уплыл? — спросила она.
— Его смыло с плота… — пояснил друг.
Взгляд Эссборы стал вдумчиво напряженный:
— Но, возможно, он где-нибудь здесь! — предположила дочь вождя.
— Можно мне воспользоваться факелом? — обратилась она к одному из авидов.
— Конечно, — авид дал ей факел.
— Эссбора, опомнись! — снова попытался вразумить Зориосс. — Тебе надо на воздух! — и думая, что теперь, возможно, придется ее лечить, хотел взять за руку, чтобы вывести из пещер.
— Нет! — Эссбора отстранилась и, подняв факел, медленно пошла вокруг насоса.
— Что ж… — понимая отчаяние правнучки, учитель авидов не стал настаивать. — Убедись сама! — решив, что это будет лучшим лечением.
Освещая грунт пещеры, Эссбора отошла на некоторое расстояние от остальных авидов. Осмотрев большую часть заллы, зашла за насос, но «инфаскопа» нигде не было.
«Только бы он нашелся! — твердила в уме дочь вождя, полностью осознав, что для них с Кинусом это единственный шанс. — Ведь он мог уплыть куда-нибудь в трубу, там повредиться и исчезнуть навсегда! — вытирая выступившие от напряжения и страха слезы, думала она. — И тогда я погибла! Мы с Кинусом погибли!».
Все острее ощущая себя на грани гибели, Эссбора прошептала, обращаясь к небу: — «Что же делать?!» — И в тот же миг увидела нож, тот, который неосознанно материализовала, чтобы разрезать Кинусу веревки. Нож застрял между каких-то деталей насоса. Взяв его, Эссбора, с удивлением рассматривая, сосредоточила взгляд на блестящем лезвии и неожиданно решила, что это и есть ответ на ее вопрос «Неужели – это единственный выход?! — ужаснулась дочь вождя и, машинально посмотрев на острие ножа, почти утвердилась в догадке: — Возможно! Ведь тогда я избавлю всех: отца от позора, Кинуса от темницы, а себя от … — не решившись договорить, Эссбора направила нож себе на грудь. Сомнения терзали, она медлила. — Себя от бесчестия!» — наконец мысленно довершила она, и ее рука с ножом стала медленно двигаться по направлению к сердцу.
— Эссбора! Стой! — окрик Кинуса заставил руку содрогнуться, и нож попал во что-то твердое.
— Эсс, дорогая, что ты? С ума сошла?! — подскочив, Кинус выхватил нож и, отшвырнув, обнял возлюбленную. Когда Эссбора пошла вокруг насоса, Кинус хотел, было, попробовать убедить авидов, что «инфаскоп» действительно нашелся, но было слишком стыдно после того осуждения, которое он заметил во взглядах собратьев. Поэтому, подождав несколько минут, чтобы не привлечь к себе внимание, он незаметно отделился от авидов, тихо переговаривающихся с Зориоссом, и последовал за возлюбленной. Решив, что помочь в поисках будет эффективнее.
— Эсс, не переживай так! — целуя, утешал он любимую, ужасаясь ее поступком. — Как же ты могла?!
— Не знаю… У меня помутилось в голове… — подняв голову, Эссбора взглянула на Кинуса, и он увидел, что она вся сияет:
— Кажется, я знаю, что поможет нам! — дочь вождя теребила в руке предмет, в который попал нож, – это был ключ воспроизведения «инфаскопа». Со всеми последними переживаниями она совсем про него забыла:
— Ведь ключ воспроизведения все еще у меня! — Эссбора включила его и пошла вдоль насоса.
Внизу под насосом были отверстия с решетками для фильтрации воды. Через эти отверстия вода поступала в пещеру, через них же и уходила. В тот же миг когда Эссбора включила ключ воспроизведения, возле дальнего отверстия, не освещенного тусклым светом факелов, что-то засветилось. Заметив это, дочь вождя быстро подошла и увидела, что это был он – «инфаскоп», который при сливе воды задержала решетка на трубе.
Эссбора взволнованно взяла его.
— Вот же он! — воскликнула она и, выходя к авидам из-за насоса, высоко подняла включенный «инфаскоп».
Это вызвало шок. Всем показалось, что пещера, пропустив через камень сияние неба, осветилась ярким голубым светом (исходящим от реликвии). Авиды ахнули и замерли, не смея верить в происходящее: