— Но отец, это начала я! — испугалась Эссбора.
— Не говори ерунды. Ты просто покрываешь его, — вождь сделал движение нажать кнопку звонка, чтобы позвать слуг и исправить упущение насчет ареста Кинуса.
Эссбора поняла его жест:
— Нет! Я не покрываю его! Это начала я! — закричала она, чтобы привлечь внимание отца.
Так и не позвонив, Витор подскочил к дочери:
— Эсс, прекрати! Что ты начала? Что? Думать, что любишь его? То, что ты называешь любовью – несущественно! Я сегодня же извещу Дариотта и сообщу ему, что он ошибся!
Видя, что отец упорно пытается все замять, Эссбора была в отчаянии: «Если Дариотт решил отказаться от свадьбы, то это серьезно. Вряд ли бы он пошел на это только из-за поцелуев! Тогда из-за чего? Может, Сориус что-нибудь рассказал ему, приукрасив? Нет, Дариотт вряд ли поверил бы! Можно еще предположить, что, поверив словам Сориуса, Дариотт решился отомстить Кинусу, но чтобы отказаться от свадьбы… Нет, это слишком! Тогда выходит, что он действительно что-то видел! По крайней мере, подозревает-то точно. Значит, отнесется ко всему с особым пристрастием… поэтому во время свадьбы скандала не избежать! А это будет еще хуже! Нет, надо сказать все сейчас!». И она решилась:
— Это существенно, отец!
— Но, Эсс, твои заблуждения не могут помешать свадьбе! — настаивал вождь.
— Но это не только заблуждения!
— А что еще? Что?! Пару поцелуев? Как он только осмелился на них?! — продолжая ходить, кипел от возмущения вождь.
— Не только.
— Не только? А что?.. — словно получив разряд тока, Витор, дернувшись, остановился. Повернувшись к дочери, напряженно уставился на нее, но, не услышав ответа, заключил:
— Ты сама не знаешь, что говоришь!
Несколько секунд Эссбора собиралась с духом, понимая, что надо сказать все и сейчас, но это оказалось очень сложно, она долго медлила, прежде чем решиться:
— Отец, пожалуйста, выслушайте меня…
— Ну, хорошо, слушаю, — перебил, согласившись Витор.
Боясь сказать главное, Эссбора испуганно молчала, но видя, что отец не отводит пристального вопросительного взгляда, и дальше тянуть невозможно, тихо произнесла:
— Между нами было все… — и сказав это, замерла в ожидании реакции отца. Ей показалось, что она полетела в зияющую бездну той бездонной пропасти, в которую до сих пор мысленно смотрела.
И действительно, ее слова произвели бешеный эффект:
— Что – все???! — заорал Витор, не мысля такого, и, не помня себя, подскочил к дочери.
Эссбора подняла голову и медленно пояснила, глядя ему в глаза:
— Все… что может быть… между мужчиной и женщиной… — и получила пощечину.
Не выдержав напряжения, Витор тут же ощутил, как свело его руку, которую он неожиданно для себя поднял на горячо любимую дочь, но сейчас это не смутило. Ему казалось, будто ток высокого напряжения прошил его с головы до пят. В смятении он глядел в глаза дочери, с дрожью осознавая, что она, похоже, не врет. Потеряв над собой контроль, вождь схватил ее за плечи:
— Ты хочешь сказать, что между вами все было?!!!
— Да. — В голове после пощечины звенело, Эссбора захлебывалась от слез.
— Все, что бывает между женихом и невестой?! — несмотря на ее слезы, сам не зная на что, надеясь, пытался удостовериться отец.
— Да… — сдавленно подтвердила дочь.
— Но это невозможно! Невозможно! — тряс ее вождь, пытаясь заглянуть в глаза.
— Отец, пожалуйста… — умоляла она.
Поймав ее полный отчаяния взгляд, вождь, опомнившись, отпустил ее плечи. Остановив рукоприкладство, стиснув зубы и тяжело дыша, в полной прострации не отводил от дочери взгляда.
Рыдая, Эссбора закрыла лицо руками. Убедившись в безнадежности ситуации, вождь опустился на диван, ощущая, как защемило сердце: «Это неслыханно! — пронеслось в его голове. — Чтобы дочь вождя визгоров сошлась с авидом! И когда тот был рабом! Невероятно! И это – моя дочь! Небывалый скандал и унижение!» — терзался он, удивляясь, что все происходит наяву, и с ним, но вдруг заподозрил: «Но может, она не понимает, что говорит?» — ухватившись за эту мысль, сдерживая эмоции, осторожно спросил:
— Эсс, может, ты говоришь, сама не зная что? Может, я чем-нибудь обидел тебя? Ведь это не может быть правдой? — и затаил дыхание, надеясь на опровергающий ответ, но услышал:
— Это правда, отец…
— То есть ты утверждаешь, что между тобой и авидом было все? — снова взметнулся он.
Ответом были рыдания.
— Да как же вы дошли до этого?! А?!!! — вскочил вождь:
— Как же ты могла?! Скажи как?
Задохнувшись от ярости, представив себе то, в чем она признается, готов был прогнать свою опрометчивую, безрассудную дочь. Крикнуть: «Вон! Убирайся! Не хочу больше видеть тебя!» — но… вспомнил свою связь с Аниорой, матерью Эссборы… Это заметно охладило его пыл, и готовые вырваться слова застыли в горле. Пошатнувшись, Витор судорожно вздохнул и, обхватив голову руками, сел рядом с дочерью.