Эссбора продолжала плакать, прижимая руки к лицу:
— Простите меня, отец… — жалобно попросила она.
Не в силах ответить, Витор долго молчал:
— Ты думаешь, дело в моем прощении?! — отозвался он, но повернувшись к дочери, тут же повысил голос:
— Да это же катастрофа!!!
В испуге Эссбора крепче прижала руки к лицу. Витор горестно усмехнулся: «Она думает, что дело в моем прощении! Если бы все было так просто. Нет, теперь придется все это расхлебывать… — страдал он, силясь взять под контроль мысли. — Вот только как?».
Придумывая, что можно сделать, не находил ответа.
В дверь постучали, она приоткрылась, и в проеме появился Осиуз:
— Господин, к вам учитель Зориосс.
— Что?! — раздраженно вскричал вождь.
— Учитель Зориосс, — робко пояснил дворецкий.
Несколько мгновений вождь непонимающе разглядывал Осиуза и, осмыслив, что тот пытается сказать, схватился за это как «утопающий за соломинку». Зориосс был, пожалуй, единственным, кому вождь мог рассказать обо всем, полагаясь на его мудрость, да и пришел как раз вовремя.
— Пригласи!
Зориосс вошел и, поздоровавшись, сразу понял, что попал в разгар семейного скандала.
— Что случилось, Витор? — спросил он больше для приличия, и так уже все зная.
— Садись, старик, — подавленно предложил вождь. — Мне нужно посоветоваться с тобой.
Зориосс сел напротив Витора на стул.
— Слушаю, — произнес он, понимая, что Витору надо выговориться.
— У меня беда, учитель… и я не знаю, как с этим справиться… — удрученно начал Витор, и, сделав большую паузу, горестно вздохнув, сообщил:
— Я узнал, что у моей дочери роман с авидом.
— Роман с авидом? — не слишком удивившись, переспросил учитель.
— Да… — скорбно подтвердил вождь.
— Что ж, это серьезно. — Лицо, да и тон учителя не выразили никаких эмоций.
Удивившись реакции, Витор с недоумением присматривался к Зориоссу.
Тот же порадовался: «Все-таки хорошо, что я успел снять ему запрет на материализацию. В противном случае неизвестно, как бы он отреагировал, услышав признание дочери… скорее всего, прогнал бы, и больше не захотел видеть». Зориосс знал это, когда рискнул снимать Витору запрет в присутствии свиты, иначе не стал бы так спешить.
— И что ты предлагаешь? — беспристрастно, но быстро спросил Зориосс, чтобы Витор не упрекнул его в незаинтересованности.
Вождь, как всегда настроенный скрывать все до последнего, в присутствии Эссборы не решался озвучить соображения, поскольку понимал, что способ, который хочет предложить, – нечестный. Зная, что учитель может читать мысли, Витор посмотрел тому в глаза и мысленно попросил исправить следы физической близости опрометчивых влюбленных.
Печально улыбнувшись, Зориосс ответил:
— Нет, Витор, это не получится.
— Почему? — удивился вождь, не ожидая отказа.
— Поздно, ни один авид не пойдет на это, — вздохнув, объяснил учитель.
— Другие авиды и не должны быть посвящены! — дернулся Витор. — Я рассчитывал на тебя, учитель.
— Нет, Витор!
— Почему? — не понимая причины отказа, повторил вождь.
Зориосс заколебался, думая: «Стоит ли при Эссборе назвать причину?». Он бросил беглый взгляд на внучку, прислушивающуюся к разговору, и она неожиданно для себя поймала его мысль.
— Дедушка! — воскликнула Эссбора, внезапно поняв, почему Зориосс отказывает Витору и, опомнившись от удивления, чуть слышно спросила:
— Это правда?
— Да, детка.
Витор изумленно смотрел на них, не понимая, что происходит: «Эссбора научилась читать мысли Зориосса? И этот возглас «дедушка»?»
Все-таки, поглощенный своей главной проблемой, не смог ничего сопоставить и снова попытался получить ответ на свой вопрос:
— Но иначе – это скандал, учитель.
Поскольку Эссбора обо всем догадалась, Зориосс решил сказать вслух:
— Витор, их связь не прошла бесследно. У нее внутри дитя… Я не возьмусь это исправить.
Услышав это, Витор побледнел и стал беспомощно глотать воздух, у вождя начался сильнейший сердечный приступ.
— Тихо… тихо… — Зориосс быстро подошел к Витору. «Вот он, – шанс, которого я не получил возле пещер» — оживился учитель и чтобы снять сердечный спазм, положил одну руку вождю на сердце, а другую на голову. Сняв спазм, учитель силой своей мысли и движением руки от головы Витора вверх присоединил его к источнику, от которого авиды черпали силы. Витор вздохнул, в голове у него зазвенело, но резко прояснилось, и все стало четко и спокойно. Минуту вождь сидел как зачарованный, испытывая покалывание в области лба и на кончиках пальцев. Он вдруг по-новому осознал себя, ощутив удивительную легкость на душе, а его руки внезапно стали невесомыми и всемогущими, словно заключали теперь в себе неведомую силу.