— Что это? — спросил вождь, с интересом разглядывая руки. — Что происходит? Как же теперь? Что теперь делать? — говорил он, дивясь ощущениям и думая о дочери.
— Витор, теперь… надо их поженить… — из-за странных ощущений в голове, Витор услышал ответ Зориосса, будто с небес.
— Поженить?!!!
— Да.
Вождь был ошеломлен:
— Но это невозможно, ведь она – визгорна! Дочь вождя визгоров! Она не может стать женой авида! — Витор во все глаза глядел на Зориосса, не понимая, как он мог предложить такое. Вождь хотел выговорить старику, но снова вспомнил свою историю с матерью Эссборы, а также то, что Зориосс знает эту историю. Вождь поостыл, и его мысли зазвучали по-другому: «Да, ее мать авидина! Но ведь я-то визгор».
— Нет, Витор, ты – авид, — ответил Зориосс и, глядя Витору в глаза, добавил, зная, что теперь может сказать это:
— И ты мой внук!
От этих слов воцарилась звенящая тишина.
Находясь в новом, странном для себя состоянии, Витор не воспринял слова Зориосса, настолько не предполагая такого, что они прозвучали для него как пустой бред. Лишь подсознательно вождь почувствовал невероятное облегчение. Будто у него с плеч свалилось огромное количество давящих проблем и забот. Витор, правда, вполне уживался со своими заботами, но это новое ощущение было таким приятным и завораживающим, и предполагало что-то очень необыкновенное, что вождь, замерев, с интересом прислушивался к нему.
Опомнившись, резко взглянул на Зориосса, только сейчас осознав смысл его слов:
— Что ты сейчас сказал, учитель?! — изумленно переспросил он.
— Ты мой внук, Витор!
— Внук?!!!
Их взгляды встретились… В немом испуге, Витор постиг: «Я могу читать его мысли!» Он в шоке читал мысли Зориосса: «Я виноват перед тобой, Витор! И перед Эссборой! Виноват, что отдал тебя вождю визгоров! Виноват за то, что этим поступком поставил вас в чуждую, неприемлемую для вас среду, которая много раз могла привести вас к гибели, но, чудом избежав трагедии, вы сейчас все равно в тупике!».
И в то же время учитель думал: «Но не поступи я так, что ты оказался вождем визгоров, авиды, возможно, никогда бы, не обрели свободу! Поэтому, наверное, все должно было быть так, как было! Эссбора, конечно, поступила опрометчиво, пойдя на такую связь, но она авидина, ей тяжело соблюдать условности, присущие визгорам, они ей непонятны. Ведь условности одного народа не всегда подходят для другого. Эссбора сделала это от одиночества, страха перед нежеланной свадьбой, и, возможно, бессмысленностью жизни. Не говоря о том, что просто влюбилась. А главное, мне жаль, что мы не могли жить одной семьей все эти годы…». Витор явственно прочел все это в мыслях старика Зориосса.
Это показалось вождю столь невероятным, что он не сразу смог осмыслил прочитанное:
— Но как такое возможно? — теперь он скорее с ужасом смотрел на Зориосса.
— Я расскажу тебе, Витор.
Еле сдерживая волнение, вождь встал и подошел к окну. Некоторое время бездумно смотрел вдаль, сосредотачиваясь.
— Кто же моя мать? — спросил он, зная, что Зориосс женился на Собинире всего лет десять назад.
— Твоя мать Юниэра.
— Юниэра?
— Да.
— Я не слышал о ней. Она жива?
— Нет,… но думаю, ты помнишь ее портрет в моем доме.
— Да…
«Этот портрет почему-то всегда волновал меня!» — подумал Витор, убедившись, что все происходящее – правда. Мысль об этом уводила в загадочную, неведомую даль, и хотя эта даль была привлекательная и манящая, но шел он в нее будто с чьей-то подачи. Ему казалось, что все происходит помимо его воли, бывшей для него главной опорой до сих пор. Почувствовав это, Витор резко внутренне затормозил.
— Но ведь я – вождь визгоров! — сказал он, снова переключившись на эту – конкретную, прочную почву, которая всегда была так понятна.
— Видно, такова твоя судьба и воля небес, что тебе суждено было стать вождем этого народа, — ответил Зориосс.
Витор опять стал глядеть в окно, изо всех сил цепляясь за то, что он – вождь визгоров, ведь он ощущал себя таковым всю жизнь. Ему нравилось править, и он по-своему любил визгоров. Несмотря на то, что они были немного жесткие и бесчувственные, он старался показать им, как быть понимающими, душевными, и это у него получалось. Он так много сделал, чтобы наладить их жизнь. Заставил задуматься, что можно что-то делать самим, а не пользоваться энергией авидов, и в то же время, зависеть от нее. «Взять хотя бы то, что визгоры стали выращивать для себя еду!» — вспоминал он. Подобные начинания вызывали в нем гордость, хотя и предполагали много хлопот и ответственности.