Эссбора ощутила странное, очень холодное прикосновение на плече и на виске. Тяжесть и боль отступили.
Инопланетная девушка открыла глаза. Она полулежала на диванчике, засланным мягким покрывалом, напоминающим мох, в небольшой, но стильной, со вкусом обставленной комнате.
Рядом стоял седовласый старик – авид:
— Как дела? — видя, что она очнулась, участливо спросил он.
— Ничего, — Эссбора попыталась сесть, но тело не послушалось, да и ответ прозвучал шепотом.
— Тише, ещё рано вставать… — взгляд старика стал пронзительным, Эссборе он показался знакомым. Она напрягла память и вспомнила: «Этот старик приходил ко мне несколько лет назад! Это он материализовал тогда для меня художественные принадлежности» — всплывшие воспоминания детства были связаны с ее тайным пристрастием к рисованию. Несколько лет назад отец тайно, не желая, чтобы кто-нибудь узнал об увлечении его маленькой дочери, привёл к ней в комнату раба – авида, и велел тому наполнить один из шкафов всем необходимым для рисования. Эссбора хорошо запомнила этот визит. Пожилой, умудрённый сединами авид выглядел приветливо, выслушав приказ вождя, кивнул в знак согласия.
И началось обыкновенное волшебство…
Открыв дверки шкафа, авид сделал пару шагов назад и остановился, глядя на пустые полки. Минуту стоял неподвижно, сосредотачиваясь. Наблюдая за ним, Эссбора, тогда десятилетняя девочка, неожиданно ощутила сильное волнение, а также покалывание пальцев рук и области лба. Затем волна неведомых эмоций захватила ее и окунула в созерцаемый процесс. Эссборе показалось, словно не авид материализовывает, а она. Прежде она не видела, как авиды материализуют предметы, и не ожидала, что наблюдение за этим так подействует на нее. Отбежав за кровать, она испуганно закрыла лицо руками. Вся, дрожа, следила за авидом, сквозь чуть раздвинутые пальцы. Она знала, что прочие визгоры равнодушны к созерцанию материализации, и ей было стыдно за свой испуг.
Старик авид тем временем поднёс ко лбу правую руку с тонкими нервными пальцами, повернув ладонь к шкафу. Эссбора поняла, что он словно втягивает пространство между собой и шкафом, пропуская через руку в лоб. Потом он замер, видимо представляя себе нужные предметы, которые собирался материализовать. Когда четко вообразил их, его рука стала медленно двигаться по направлению к шкафу, словно отдавая их пространству, и полностью вытянув руку, авид задержал её, зафиксировав результат. Спустя секунду шкаф наполнился сверкающими в перламутровой дымке принадлежностями для рисования. Когда их мерцание успокоилось, создалось ощущение, что все это давно здесь лежало: кисти, краски, холсты, палитры, рамки для картин. Авид медленно прислонил ладонь ко лбу и чуть подержал, прекратив дальнейшие мысли об этих предметах, и процесс волшебства кончился…
Пережив бурю эмоций, маленькая Эссбора успокоилась. Переведя дыхание, в восторге подошла к шкафу. Рассматривая материализованные предметы, встретилась взглядом со старым авидом. Такого мудрого, проницательного, пробирающего до глубины души взгляда не было ни у кого из окружающих ее визгоров. С минуту старец и десятилетняя девочка смотрели друг другу в глаза. Эссбора услышала тихую, волшебную, завораживающую музыку, словно исходящую от взгляда авида и очаровалась.
— Как Вас зовут? — спросила она на правах хоть и маленькой, но хозяйки, и с любопытством просто девочки.
— Зориосс, — ответил старик и немного вольно для раба добавил: — Я рад твоим способностям, детка!
Эссбора нахмурилась, надув пухлые губы: «Чего это авид вздумал радоваться моим способностям?» — эмоциональные высказывания рабов визгоры всегда воспринимали негативно. Словно отрицая наличие чувств, показывали свое пренебрежение к ним. Заметив реакцию, авид осознал, что сказал лишнее и отвёл взгляд. Переводя тему, показал на шкаф:
— Надеюсь, ты сама разберёшься, как этим пользоваться. А если что не поймёшь, подскажет отец.
Глядя на старика, Эссбора ощутила, что скорее благодарна, чем рассержена и прошептала старому Зориоссу:
— Спасибо.
Он кивнул и вышел из комнаты в сопровождении отца.