— Но отец!
— Это не обсуждается! — отрезал тот.
— Хорошо, — опустив глаза, осеклась дочь. Расстроившись, но, не подав вида, она подумала с досадой: «Отец повторил вчерашний запрет. Жаль!», — и печально вздохнув, не успокоилась, а продолжила недоумевать: «Он запрещает мне то, что для меня так важно, но ослушаться невозможно…».
От такой настойчивости родителя, Эссбора потеряла желание завтракать и загрустила, чувствуя, что не может смириться, — «Вряд ли это из-за того, что своим визитом к авидам я нарушила общие правила. Отец никогда не давал мне понять, что на меня они распространяются так же, как на остальных. Покрывал же он мою страсть к рисованию, а сейчас так категоричен. Странно!».
Некоторое время она сидела, опустив голову, погруженная в мысли. Потом, украдкой взглянув на отца, заметила, что он спокойно и благодушно рассказывает о намечающейся реконструкции древних пещер, находящихся на территории их поместья. Постепенно успокаиваясь, Эссбора начала было прислушиваться к разговору, но тут в гостиную вошел Осиуз – старый дворецкий их семьи, визгор преклонных лет, служивший в семье Эссборы столько, сколько она себя помнила. Он объявил, что Витора, так звали вождя, вызывают по срочному делу. Такие вмешательства во время завтрака были не редкость. Поэтому, прервав начатый разговор, вождь сказав, чтобы завтракали без него, поспешно вышел вслед за Осиузом.
Ощущая напряжение после выговора, Эссбора перевела дух только когда отец скрылся за дверью. Она не любила выходить к завтраку, предпочитая трапезничать в своей комнате, но у них было правило: если вождь завтракает в гостиной – семья должна быть за столом.
Как только отец вышел, Эссбора отставила чашу с густым напитком соконэлы (растения, используемого в пищу на этой планете), который лишь слегка отпила и сказала:
— Извините, я сыта и пойду к себе.
А поскольку мачеха и брат мало обращали на нее внимания, они не возразили.
Вернувшись в комнату, Эссбора все еще переживала: «Теперь, если я пойду на урок, отец рассердится! — страдала она. — Поэтому, сегодня пойти к авидам нельзя!».
Пытаясь отвлечься, поставила этюдник… закрепила холст… взяла кисть и занялась рисованием, но работа не клеилась, – мазки ложились неровно, рука дрожала. Эссбора никак не могла смириться с сегодняшним запретом и неожиданно для себя ощущала, что почти хочет нарушить его. Не имея привычки обманывать, не решилась, но понадеялась: «Может, если отложить визит на несколько дней, отец забудет о запрете? — но, подумав, опровергла и это предположение. — Нет, так не получится. Если я не пойду на урок сегодня, то прийти потом, у меня не будет повода. Так что через несколько дней…», — Эссбора внезапно вздрогнула:
— Ах… через несколько дней отец потребует ответ! — вскрикнув, вспомнила она предложение о замужестве. Вчера она так увлеклась своим приключением, что совсем забыла о нем:
— Отец решил выдать меня за Дариотта! — и ощутила, как все внутри холодеет. Она хорошо знала, что если отец что-нибудь решил, тем более то, что кажется ему выгодным, избежать этого трудно, а скорее — невозможно. Только сейчас до нее дошел смысл вчерашнего разговора:
— Нет! Я решительно не готова… стать женой этого… увальня! А отец, скоро потребует ответ! — в смятении прошептала она, попутно осознавая, что ее ответ в данном случае ничего не изменит. Она могла только потянуть с ним и то недолго.
Осознав глубину страха перед этой свадьбой, удивилась:
— Почему же я так испугалась? Что мешает мне исполнить волю отца? Мне неинтересен Дариотт? Или, то, что я научилась чувствовать симпатию? А может, встреча с Кинусом? — смутившись, Эссбора опровергла это. — Нет, не может быть! — но снова вспомнила то манящее ощущение, которое испытала от общения с авидом. Чуточку подумала о нем, но… не признавшись себе в благосклонности к рабу, печально усмехнулась:
— Отец не примет подобных аргументов! Я даже не посмею озвучить их. Поэтому, свадьбы с Дариоттом не избежать! — Мысли о близости свадьбы показалось невыносимыми…
Рисовать не было сил. «Надо пройтись», — решила она и отложив рисунок, пошла в парк.
День был солнечный и теплый, как и большинство дней на Визории. Легкий ветерок освежил и успокоил… До вчерашнего дня Эссбора не сталкивалась с какими-либо проблемами, – ее жизнь была проста и понятна.