Если до этого разговора Эссбора уже собиралась домой, но чуточку тормозила, то теперь, снова заколебалась. Она поняла, что отец не только все решил со свадьбой, но и спешит с ней. «Да, я не дала согласия, но это ничего не меняет. Отец не примет отрицательного ответа, — еле сдерживая слезы, думала она, изобретая предлог для отказа, способный повлиять на родителя, но тщетно: Что я скажу? Что Дариотт мне не нравится? Для отца это неважно… А больше аргументов нет. Сказать, что мне нравится авид? Это неслыханно и невозможно. Глупо даже думать об этом». В подслушанном разговоре покоробила и другая странность. «Отец сказал, что я ничего не должна узнать! — вспомнила дочь вождя. А что я могу узнать? — у нее не было предположений. — Но раз он скрывает что-то, то не расскажет, даже если я спрошу. Да и как спросить, не признавшись, что я подслушала их с Зориоссом разговор» — и тут ей пришла идея спросить о том, что скрывает от нее отец у Зориосса. Старик показался ей душевным и отзывчивым, но недоверие к рабам, внушаемое каждому визгору с детства, смущало ее. Не зная, как поступить, она повернулась к Кинусу и спросила:
— А ты… случайно… не сын Зориосса?
Кинус о чем-то размышляя, ответил рассеянно:
— Нет. Зориосс – наш учитель, всеми уважаемый. Его значимость для авидов равносильна важности вашего отца для визгоров.
— А почему он покрывает меня? Он ведь… мог и не предупреждать, что у него в гостях мой отец, — Эссбора взглянула на Кинуса.
Тот пожал плечами:
— Не хочет рассердить вождя. Учитель знает, что тому не понравятся ваши прогулки к авидам.
«Да, это так, — согласилась Эссбора. — Я задала глупый вопрос. Но что делать теперь? Подождать Зориосса или пойти домой?» — все отчетливее понимая, что именно последнего ужасно не хочется, а главное, бесконечно не хотелось расставаться с этим, необыкновенным, как ей казалось, юношей.
Кинус тоже напряженно размышлял, его смутили слова вождя о свадьбе дочери: «Значит, ее выдают замуж? И, конечно, по расчету, как и принято у визгоров. И, похоже, свадьба совсем скоро! — даже у него сложилось ощущение, что отец Эссборы торопится. — Она выйдет замуж и никогда не узнает, как сильно я увлекся ей! — загрустил, было, он, но одернул себя: — Да на что я, собственно, надеюсь? Сегодня единственный раз, когда мы общаемся, а то, что она до сих пор не ушла, – удивительно! Я могу побыть с ней, пока она не пойдет домой, но Зориосс ушел, поэтому и она сейчас отправится восвояси. А если рискнуть и… предложить немного пройтись?» — загорелся, было, он, на секунду поддавшись искушению, но… передумал. «Нет! Зачем бередить душу, лучше откланяться и уйти. И поскорее забыть о ней». Он открыл рот, чтобы проститься, но Эссбора спросила:
— Тебя ведь…зовут Кинус?
— Да.
— Я хочу поговорить с Зориоссом, составь мне компанию… на время, пока он не вернется… — сбивчиво предложила она и опустила глаза.
Кинус заколебался. Он уловил ее нежелание прервать встречу, почувствовав, что слова насчет разговора с Зориоссом – предлог.
— Хорошо, — помедлив, чуть нехотя согласился, польстившись, что она сама предложила побыть с ней. Это было невероятно, но очень приятно, он не устоял.
— Нет, если это тяжело… — дернулась Эссбора, уловив легкое нежелание в ответе.
«Да, это тяжело. Вернее, тяжело будет потом», — подумал юноша, а вслух сказал:
— Нет, мы можем прогуляться… — и, поразмыслив, предложил:
— Здесь неподалеку очень красивый водопад. Хотите посмотреть?
— Водопад? — Эссбора заинтересовалась, прежде она не видела водопадов, – ее прогулки ограничивались парком вблизи дома. — Это интересно!
— Тогда пойдемте.
— Хорошо…
Они пошли, молча, думая каждый о своем.
«Отец, несомненно, прав: любовь, привязанности, эмоции, – это все пустое, раз для меня невозможно или так мимолетно», — словно земная принцесса грустила Эссбора, направляясь с Кинусом по тропинке, уходящей левее селения авидов.
Вскоре впереди послышался шум водопада. Пара вышла на поляну, где со скалы падала вода, образовывая небольшое озеро с вытекающим из него ручьем.
Водопад был примерно метров шесть в высоту, и около двух в ширину.
Кинус и Эссбора подошли ближе. Эссбора залюбовалась. «Как жаль, что я не была здесь раньше, — подумала она. — Очень красиво! Обязательно нарисую потом этот водопад».
Она подставила руки под бурлящую, падающую сверху воду, но, почувствовав, насколько та ледяная, отпрянула, воскликнув:
— Какая холодная! — и тут же опять сунула руки в воду, наблюдая, как та, попадая на ладони, превращается в брызги. Поглядывая на Кинуса, дочь вождя заметила, что он опечален, и стала, разбрызгивая воду, смеяться, завлекая его, но он наблюдал, не вступая в игру. Намочив рукава серебристого, длинного платья, Эссбора резко успокоилась, ощутив, насколько замерзли руки – их заломило от студеной воды.