— А вы… вы сводите меня с ума… — сдавлено договорил он.
Ему хотелось крикнуть: «Ты – дочь вождя визгоров, и между нами ничего не может быть! Никогда!» — но ее молчание и сосредоточенность не давали сделать это.
Недоумевая, он поддался минутному сомнению:
— Вы играете со мной?
— Нет, — Эссбора вскинула на него ярко-синий, пронзительно-смущенный и немного грустный взгляд. — Я просто… хочу испытать… хоть несколько мгновений счастья…
Кинус почувствовал, как дыхание замерло от ее слов, а она, опустив ресницы, тихо добавила:
— Ведь ничего подобного… больше не будет в моей жизни… — и чуть помедлив, взглянула ему в глаза. В ее взгляде было столько твердости, что, казалось, она отдает отчет в своих действиях. Кинус почувствовал, что теряет самообладание, но голос разума дернул его. «А что потом? — спросил тот. — Это безрассудство, — мелькнуло в голове. — Авиды способны на безрассудство в любви, но она – визгорна. Почему она не останавливается? Почему это, вообще, происходит? — думал он, поддаваясь притяжению, и… желая испытать те же самые мгновения счастья. — Осознает ли она свои действия, ведь она совсем не искушенная девушка?» — спросил, было, себя он, но не ответил на свой вопрос, – и сам был не особо опытен. Года два назад он хотел жениться, но при попытке сближения «благословения» не произошло, и он ушел. Какое-то время переживал, но по сравнению с тем разом, влечение к Эссборе было значительно сильнее, оно было как наваждение.
Провоцируя, Эссбора потянулась к нему, приоткрыв пухлые губы.
— Послушай, Эсс… я… — проговорил Кинус, призывая на помощь ее рассудок, но ее руки плавно легли ему на шею и дотронулись до волос, а ее губы почти касались его рта. «Всего несколько мгновений!» — не устояв, подумал юноша, прикоснувшись губами к ее губам и обнимая, притянул к себе. Соединившись в поцелуе, они закружились в вихре ощущений. Эссбора, недавно открывшая у себя способность любить, не очень осознанно спровоцировала этот поцелуй. Она хотела лишь попробовать, что это такое, но столкнулась с неведомым ураганом эмоций, и потеряла ощущение реальности, отключилась от времени, пространства и всего сущего. Смутно осознавая себя во власти безумия, дочь вождя забыла обо всех своих условностях и обязанностях. Кинус чувствовал гибкий ее стан, вдыхал аромат ее духов, гладил ее шелковистые, выбившиеся из шпилек роскошные волосы, утопая в них руками, и тоже обо всем забыл. Они утонули в безудержном, пьянящем и запретном поцелуе, не в силах остановить его. Время от времени Кинуса мучило осознание, что производящее – мимолетная, неслыханная вольность, и пора прекратить это: «Сейчас, еще немного!» — оправдывал себя он, уверенный, что «благословения» все равно не будет. Он и не сомневался в этом, но это лишь сильнее провоцировало его, наслаждаться ощущениями, впитывать каждую минуту данной запретной близости, от которой захватывало дух настолько, что планета, как говорится, плыла… под ногами.
— Давай… приляжем… — предложил он, думая: «Сейчас… еще несколько мгновений… и я… уйду…». Эссбора согласилась. Кинус ощутил себя на грани невозможного, ведь он раб, хоть и сознательный… но визгоры этой сознательности не признавали, значит, для них он просто раб. «Нет, ничего не произойдет!» — успокоил себя он. «Через пару мгновений я встану и уйду, — он и не сомневался в этом.
Когда они ложились, он заволновался, что их могут увидеть и взмахнул рукой, будто набрасывая покрывало, – вокруг появилась воздушная непроницаемая завеса. Она состояла из сиреневатой, мерцающей дымки, образовав огромный куполообразный зал, заключивший в себя маленькое озеро, и деревья, растущие на его берегу. И даже водопад, начинался теперь будто со стены волшебного купола, – сюда проникал свет и воздух, но заглянуть снаружи было нельзя. Кинус и Эссбора оказавшись внутри этого волшебного эфирного зала, лежали, не прекращая обжигающих поцелуев. От мерцающей, усыпляющей дымки купола, струящейся как потолок и стены, влюбленные полностью забылись, – их объятия становились все нетерпеливей, поцелуи все горячей, пока они не подошли к черте, за которой начинаются иные ласки.
Однако сознательность авидов, столь щедро одаренных небом, была не пустой звук. Она стала неуклонно заявлять о себе, заставляя юношу думать о последствиях. Подчинившись ей, авид понял, что пора уходить…
глава 7 Кинус слышит знак
Прекратив поцелуи, он отпустил Эссбору, и лишь чуть замешкался, собираясь с силами, прежде чем встать и уйти, но тут… услышал «знак», приходящий к авидам с небес… Юноша до сих пор не сталкивался с этой тайной авидов, но этот «знак» нельзя было спутать ни с чем. Получая его, авиды уходили воображением в космос, и слышали чудесную мелодию… – ошибиться было невозможно. Мужчины-авиды часто между собой говорили об этом, считая бесспорным разрешением для вступления в отношения, и этот знак никогда не подводил их.