Вспомнив, что вчера перед зеркалом пришла к такому же выводу, Эссбора кивнула:
— Да, — и покраснела, поняв, что он все уже рассмотрел в ней. Смутившись, отвела взгляд и обнаружила, что стемнело, и только «фонарик» освещает пространство их куполообразного зала. Они увлеклись и не заметили, как прошло время.
Взглянув на часы, Эссбора испуганно воскликнула:
— Почти одиннадцать! Что скажет отец, когда я приду так поздно?
Кинус хотел бы предложить, чтобы она осталась с ним, но это было невозможно. Этим он подвел бы остальных авидов – своих собратьев под гнев визгоров. Поэтому скрепя сердце сказал, чтобы она поторопилась.
Эссборе стала собираться. Спешно застегнула крючки на платье, собрала выбившиеся из заколок волосы и наскоро заколола. Кинус тоже оделся и взмахом руки уничтожил воздушный купол, а посуда и кабинка с душем к тому времени исчезли сами. В тот момент, когда авид резко избавился от купола, ему показалось, что некая тень стремительно метнулась в кусты. «Неужели кто-то следил за нами? — ужаснулся Кинус, но не стал ничего говорить Эссборе, чтобы не испугать.
Стараясь не выдать волнения, он тщательно оглядел местность, но ничего подозрительного не заметил и вскоре забыл об этом.
Они поспешно дошли до места, где была лазейка, обнаруженная Эссборой днем, и остановились. Дальше идти вдвоем было опасно. Помня, что вчера кто-то видел их, Эссбора старалась быть осторожней.
— Дальше я пойду одна, — сказала она, и, помрачнела, осознав, что они должны расстаться. Глядя авиду в глаза, трепетно спросила: — Ты ведь не забудешь нашу встречу?
— Конечно, нет, — обняв ее, ответил тот.
Чувствуя, как трудно после произошедшего пойти домой, она, сдерживая подступившие слезы, прильнула к возлюбленному, и прошептала,:
— Я не знаю, как останусь теперь без тебя!
Целуя ее, Кинус утешил:
— Эсс, дорогая, не расстраивайся. Я постараюсь что-нибудь придумать, сделать, чтобы мы были вместе, — пообещал он, безотчетно надеясь на полученное «благословение».
Эссборе очень хотелось, чтобы его слова сбылись, но ничего не зная про «благословение», она, ни на что, не надеялась.
— Хотелось бы, чтобы так и было, — помолчав, проговорила она, и добавила: — Я приду сюда завтра! — но, подумав, что после сегодняшнего позднего возвращения домой ей могут не разрешить это, уточнила:
— А если завтра не получится, то послезавтра…
— Хорошо, дорогая. Я буду ждать тебя здесь каждый день, — Кинус хотел сказать: в три часа, как это было сегодня, но, вспомнив, что обычно в это время у него учеба, сказал:
— Обычно у меня занятия до начала пятого, поэтому лучше в пять. В пять часов, хорошо, Эсс?
— Да, — повторила она, — каждый день в пять часов…
Вздохнув, она шепотом произнесла:
— Я не думала раньше про любовь, и меня не волновало это понятие, но сейчас… мне кажется, я люблю…
Продолжая поцелуи, Кинус ответил:
— Эсс, дорогая, я придавал больше значения любви и сейчас уверен, что влюблен в тебя.
Они целовались, не заметив, как некто, отделившись от дерева, прошмыгнул к лазейке, ведущей к дому визгоров. Осторожно прокравшись рядом с влюбленными, проскользнул в проход между кустами.
Эссбора понимала, что надо спешить: «Я никогда не приходила так поздно!» — заволновалась она. Обычно она была дома к ужину, поэтому после одного из поцелуев, которые перед разлукой стали обжигающими, тихо сказала:
— Пора, — и направилась к лазейке. — До завтра, — помахав на прощание рукой, дочь вождя шагнула в расщелину между кустами.
— Я буду ждать тебя, Эсс, — вслед ей пообещал авид.
С той стороны кустов, где начинались владения визгоров, дочь вождя на минуту остановилась, дожидаясь, когда часовой отвернется. Затем быстро дошла до деревьев, за которыми страж порядка не мог ее видеть, и направилась к дому.
Ночь была темной, но в парке горели фонари, освещая дорожки и растущие вдоль них диковинные цветы. Некоторые из них лишь ночью раскрывали свои изумительные неземные бутоны. Любуясь ими, Эссбора вдыхала аромат, и, несмотря на тревожное предчувствие, ночь казалась ей чарующей.
Недалеко от дома, дочь вождя заметила группу рядовых визгоров, с факелами в руках. У входа в дом стояла еще группа. Визгоры как-то странно посмотрели на нее, когда она прошла мимо них на лестницу, и стали тихо переговариваться. Эссбора собиралась проскочить как можно незаметнее, но, поднявшись на свой этаж, увидела, что мачеха и брат идут навстречу. Внутренне сжавшись, постаралась не подать вида, сохранив на лице спокойное и безмятежное выражение.