Следующим же вечером Силоус и Пероотт пришли к Абирусу и попросили, отдать им «инфаскоп», предложив взамен небольшой участок земли, чтобы авид материализовал себе на нем новый дом.
Абирус не ожидал такого поворота и, несмотря на дружелюбие новых приятелей, отказался наотрез. Он хоть и понимал, что с визгорами шутки плохи, но материализовать еще один «инфаскоп» он больше не мог, потому что и этот у него получился случайно, Абирус даже не понял, как и почему. Для того чтобы материализовать вещь, авид должен знать ее суть, то есть предназначение и устройство. Абирус уже пробовал материализовать такой же «инфаскоп», руководствуясь этими общими правилами, но ничего не получалось. Очевидно, для такой необыкновенной вещи надо было знать что-то еще, чего Абирус никак не мог постичь. Это «что-то» во время случайной материализации «инфаскопа» получилось непроизвольно, а возможно, материализовать его можно было только единожды.
Хвалился же Абирус, чтобы получать похвалы. Да, он повел себя легкомысленно, и теперь должен был расплачиваться за это, потому что если визгоры что-нибудь хотели от авидов, они добивались этого всегда. Услышав отказ, которого, не ожидали, визгоры потребовали объяснить почему? А это и было для Абируса самым трудным…– он ни за что не хотел признаться, что когда хвалился материализовать сколько угодно «инфаскопов», – лгал. Узнай об этом, визгоры подняли бы его на смех, а это было для Абируса невыносимо, поэтому он отказался аргументировать отказ, а чтобы выкрутиться, воспринял в штыки саму идею аргументации, – типа он не обязан и вообще… Вот только визгоры были не авиды, для которых разговор бы на этом и закончился, они усмотрели в таком поведении личное оскорбление. Ведь они пришли с миром, и Абирус сам говорил, что может материализовать много «инфаскопов», и вдруг какие-то выкрутасы, да еще и без объяснений, – весь дружеский настрой их моментально улетучился. Ощущая нарастающее раздражение, визгоры решительно потребовали отдать «инфаскоп» по-хорошему. Они уже успели пообещать показать его на светском приеме и теперь не желали прослыть пустомелями. Не уронить достоинство было главным для любого визгора, но авид стоял на своем, и мало того потребовал, чтобы они ушли. После такой наглости визгоры потеряли терпение. Абирус не рассчитал, что имеет дело не с покладистыми авидами, а с агрессивными и воинственными визгорами, а ощутил это тогда, когда сильный удар менее выдержанного Силоуса чуть не сбил его с ног.
глава 11 история Абируса
— Да ты вздумал поиздеваться над нами?! — заорал Силоус, наступая на недавнего приятеля.
Авиды не зря относились к дружбе визгоров напряженно, – знали, чем она кончается.
Накалившись, похлещи приятеля, Пероотт грубо тряхнул Абируса за плечо.
— Мы не шутим, — внушительно прорычал он. — Где «инфаскоп»?
Несмотря на рукоприкладство, и Абирус уперся ни на шутку:
— Я не отдам, — сквозь зубы процедил он. — Уходите!
Он надеялся, что это минутная вспышка гнева, – не слишком зная повадки визгоров, он судил по собратьям авидам, а между ними таких инцидентов не случалось никогда.
— Нет, ты слышал, Силоус?! — злобно усмехнулся Пероотт, толкнув Абируса в сторону приятеля. — Он не отдаст!
— Да он еще и выгоняет нас! — поймав авида, Силоус, заломил ему руку и повторил вопрос:
— Отдашь «инфаскоп» или нет?
Авиды не имели и не имеют права драться, – их руки и лоб – тонкий инструмент, который им надо беречь, чтобы не потерять способности к материализации. Но главное, ни руками, ни лбом авиды, если хотят творить чудеса, не должны причинять боль кому бы, то, ни было, даже в целях самообороны.
— Ты слышал вопрос? Отдашь или нет? — настаивал Силоус, сильнее заламывая Абирусу руку.
Чувствуя безнадежность положения, авид не поддался:
— Нет, — и получил удар коленом в живот, от которого согнулся. Силоус же снова заорал, наступая:
— Повтори, что ты сказал?!
— Нет! — когда боль в животе отпустила, упрямо выдохнул Абирус, и ощутил полноту неприязни визгоров – на него обрушились удары. Больше всего визгоров бесило, что они не смогут, как обещали, показать «инфаскоп» на намечающемся приеме гостей по случаю дня рождения Пероотта. На этом приеме отец Пероотта должен был провозгласить сына преемником, и для самого Пероотта было крайне важно исполнить обещание – это было дело чести. Силоус же просто старался угодить приятелю – будущему преемнику вождя, причем старался в полную силу.