Разозлившись до предела, визгоры не собирались цацкаться, и требовали от авидов материализации, не обращая внимания на их депрессивное и жалкое состояние. Авиды же раздражали визгоров не умышленно, – они видели, что их способности к материализации исчезают не по дням, а по часам, будто внутри каждого из них включилась машина по самоуничтожению. Ощущая произошедшее по вине Абируса, как проклятие на себе, они не могли перебороть депрессию, охватившую их, и не знали, что делать. Окончательно загрустив, они, что называется, опустили руки.
Ситуация грозила стать безнадежной, и неизвестно, чем бы она кончилась, если бы визгоры, к своему счастью, не обнаружили, что авиды не до конца потеряли свои способности. Под большим нажимом, включающим жесткие требования и побои, авиды материализовывают, как прежде. Визгоры вздохнули с облегчением, когда поняли это, но теперь приходилось постоянно «стимулировать» авидов, чтобы получать желаемое. Недолго церемонясь, визгоры окружили поселок авидов и провозгласили тех своими рабами. Авиды в тот период полностью утратили способность материализовывать для себя и, не имея права драться, не могли за себя постоять.
Раньше они оборонялись с помощью материализации, но, не причиняя вреда, а сейчас уже не могли, и им оставалось, только подчиниться. Для них настали трудные времена, – продолжая под нажимом визгоров, материализовывать для них, они не могли делать это для себя, и стали жить очень плохо. Ладно, еще, что на планете было много съедобных плодов, которыми они питались, одежду же, после носки, отдавали им визгоры. Народ авидов пришел в упадок на два с лишним века. Визгоры обращались с ними жестко и неприветливо, и авиды превратились в некоторой степени сознательных, но жалких и морально задавленных рабов.
Только около ста лет назад авиды заметили, что их способности материализовывать для себя постепенно возвращаются, а вместе с ними понемногу возвращается ощущение покоя и гармонии, утраченное после происшествия с Абирусом. Визгоры, видя, что материализация у авидов проходит легче и не требует жесткой стимуляции, ослабили натиск. Постепенно все стало возвращаться на круги своя, за исключением одного – визгоры привыкли считать авидов рабами, ставя им в укор, что те утратили достоинство, и теперь не собирались отменять рабство. Иногда авиды заговаривали с ними об отмене рабства, объясняя, что до этого они неплохо уживались, и на добровольной основе все пойдет лучше, но визгоры, после недавней депрессии авидов, боялись ее повторения. Они помнили пророчество Абируса и считали, что пока «инфаскоп» не вернулся к авидам, – не полностью вернулись их достоинство, а стало быть, и прощение. Авиды же все еще не чувствовали себя настолько уверенно, чтобы избавиться от гнета визгоров, применив безобидную материализацию.
Они и сами верили в пророчество и думали, что только возвращение «инфаскопа» поможет вернуть им былое величие и уважение. Они пытались найти «инфаскоп», но пока безуспешно. Многие авиды предпринимали эту попытку, снова и снова обыскивая старые пещеры (те самые, которые собрался реконструировать Витор). Там, по их предположениям, скрывался Абирус, и там, как они думали, он прячет «инфаскоп».
Визгоры первое время после несчастья тоже искали Абируса, но тщетно, потом бросили, тем более что за его проступок теперь расплачивались все авиды.
Говорили, что Абируса видели в районе пещер. Он был обросший и неухоженный, с отчужденным взглядом и в изодранной одежде, увидев кого-нибудь, с криками бросался прочь. Как ни старались его догнать, он быстро исчезал в джунглях.
Еще говорили, что в пещерах живет его дух, иногда (когда туда приходили двое) дух Абируса оживал, начиная метаться по пещере, как ветер, громко и жутко хохоча. Он поднимал в пещерах такую бурю и резонанс эха, что перепуганные посетители спасались бегством. Никто не выдерживал натиска этого духа, казалось, он высасывает силы из тех, кто заходит в пещеры, поэтому туда никто не решался ходить.
Реконструкцию этих самых пещер и обсуждали сегодня Витор и Зориосс.
Так вот поиски «инфаскопа» пока ничего не дали. Со временем авиды все реже вспоминали эту историю. Они, преодолевая душевный кризис и обретая свои способности, все больше верили в себя, а не в зависимость от пророчества. Уровень их жизни поднимался. Отношения с визгорами постепенно утряслись и стали терпимыми, а в каких-то вопросах нормализовались. Правда, визгоры не упускали возможности напомнить авидам, что те рабы! Но… все чаще их упреки были данью привычке, усвоенной с годами. Авиды стали реже вспоминать об «инфаскопе», как о своем спасении, а молодое поколение почти утратило к нему интерес. Хотя некоторые из них, особенно пожилые, такие как Зориосс, не расстались с надеждой найти «инфаскоп» и верили в силу пророчества. Поэтому Зориосс и расстроился, когда Витор решил залить пещеры водой, ведь исполнение пророчества сулило отмену рабства, а это представлялось старому учителю крайне важным. Зориосс предпочел бы, чтобы все шло своим чередом, но надежда, что их рабство кончится, оставалась.