Когда его подвезли до развилки он пошел домой, размышлял о разговоре с Витором, об истории с «инфаскопом» и о своем юношеском приятеле Абирусе принесшим столько бед. Зориосс решил, собрать сегодня всех авидов и попросить Витора повременить с пещерами. Он хотел созвать общий сбор (так называлось собрание авидов, на котором они решали срочные или важные вопросы).
Уже подходя к дому и передумав все, что мог предпринять по поводу пещер, Зориосс вспомнил Эссбору. Старого учителя поразило ее странное, взволнованное поведение сегодня, – он явно ощутил в ней перемену. То, как она испугалась, увидев его, не осталось незамеченным. Ее напряжение, – все говорило, что у нее появилась тайна, которую она усиленно пытается скрыть. Как только она вошла, Зориосс поразился перемене, произошедшей в ней, но поглощенный разговором с Витором, не разобрался в ее состоянии, хотя оно и покоробило. Вспомнив это, он снова представил образ и нынешнее настроение Эссборы, пробуя точнее определить, что это было, и почти сразу мысленно «увидел» объяснение. Ахнув, почувствовал, что дыхание замерло на минуту, ведь то, что он «увидел» было потрясающим. Зориосс резко остановился, но… подумав… отмахнулся от догадки:
—Нет! Не может быть! Это невозможно воспринять всерьез! — одернул себя он, сочтя, «увиденное» – невероятным. — Чтобы поверить в это, надо заподозрить Эссбору в невероятной, неслыханной вольности! Нет, это немыслимо! — заключил он, сочтя само подозрение – отвратительным.
Зориосс знал, что дочь вождя кроткая и нежная, не способная на обман, и готов был отругать себя за такое подозрение. «Наверное, это разговор о реконструкции пещер слишком расстроил меня», — сделав такой вывод, решил, что насчет Эссборы, конечно же, ошибся.
Глава 12 Эссбора объясняется с женихом
Когда Эссбора с отцом подъехали к поместью Дероуса, время подходило к четырем. Дом Дариотта, как и дом Эссборы, был огромный с великолепным парком вокруг.
входа ждали слуги – рядовые визгоры. Они проводили Эссбору и Витора в гостиную, где находились Дариотт, его отец Дероус, мать, и две младшие сестры – близняшки примерно лет десяти. По случаю приезда гостей был подан шикарный обед. После обоюдных приветствий и приглашения к столу, все расселись по местам. Эссбору посадили рядом с женихом, а их отцы сели напротив друг друга, чтобы удобнее было договориться, поскольку собирались обсудить нюансы расчета предстоящей свадьбы, к которой оба относились, как к сделке. Обед начался церемонно, слуги подносили новые и новые блюда, которых и так в изобилии было на столе. По случаю торжества были налиты легкие веселящие напитки (действовавшие как алкоголь). Дариотт был весь красный от усилия казаться важным, с зачесанными на пробор, напомаженными волосами, отливающими блеском меди. Он чинно сидел в каменной позе из опасения сделать какую-нибудь неловкость и походил на статую. Сестры-близнецы с интересом поглядывали на Эссбору, тихонько переговаривались и хихикали.
После того как слуги-визгоры разложили еду по тарелкам и наполнили бокалы, собравшиеся приступили к угощению, церемонно пробуя разнообразные блюда, тщательно материализованные авидами для этого обеда. Рецепты блюд были неодинаковыми в разных поместьях, и авиды-повара, производящие эту материализацию, лишь иногда обменивались ими, поэтому на столе было много не знакомых Эссборе яств, но она не интересовалась ими.
Вне себя от тревоги, она поняла, что отец с Дероусом приступили к обсуждению предстоящей свадьбы. Как только они сели друг против друга, Эссбора вздрогнула, – она знала, что это значит. Это была обычная в таких случаях церемония. Стало очевидно, что отец привез ее в гости не просто пообщаться, – он намерен дать согласие на свадьбу. Витор и Дероус, действительно, начали активно и тщательно обговаривать выгоды обеих сторон приобретаемые от бракосочетания детей.
Эссбора с замиранием сердца поняла, что механизм по осуществлению нежеланного ей замужества пришел в движение. В первые секунды ей хотелось крикнуть: «Нет! Отец, пожалуйста, не делай этого! — дочь вождя встала, чтобы остановить переговоры,… но осеклась. Представила что начнется, если она вмешается. — Ведь за столом все семейство Дариотта… и мое высказывание вызовет вопросы,… и прежде всего… меня попросят назвать причину… — она опустилась на стул. — А я не знаю, что на это сказать! — Подавив порыв, Эссбора опустила голову. — Здесь никого не волнует симпатия или любовь, и меня никто не поймет. Нет! Это не остановить! Не думала, что все произойдет сегодня. Отец сказал, что мы приглашены к обеду, и я просила его дать отсрочку, но он не стал ждать! Да и я не надеялась, что для него важен мой ответ. Аргумента для отказа в любом случае нет… так что, – отменить ничего нельзя» — терзалась она, кусая губы.