Решив дождаться их, провел в лесу несколько часов. Затем, после того как они вернулись и он кинул Эссборе записку, незаметно подошел к дому визгоров, и материализовав веревочную лестницу, свисающую с открытого окна веранды, взобрался наверх. Все это оказалось несложным, а надежда на встречу скрасила неприятные ощущения, и наконец, они были вместе. Чувствуя, как возлюбленная дрожит, он понял, что она переволновалась значительно сильнее его. «Возможно, для нее мой поздний визит связан с большими переживаниями, чем для меня» — предположил он, между огненными поцелуями, и, взяв дочь вождя на руки, отнес на кровать.
Если до этого момента у Эссборы было чувство раскаяния, то теперь последние следы его улетучились. Они окунулись в свою безрассудную страсть, упиваясь ею, и им было потрясающе хорошо вместе. Страхи и сомнения, вызванные сумасбродством их поступка, отступили. Кинус и Эссбора долго наслаждались близостью, впитывая ее как невероятное счастье, забыв обо всем.
— Я уже и не мечтала увидеть тебя сегодня, — сказала она после занятий любовью, когда они лежали обнявшись.
— А я мечтал увидеть тебя, — ответил он.
— Только увидеть? Похоже, ты этим не ограничился…
— Да, в последний момент я подумал, что просто увидеть – слишком мало, и я решил...
— И ты решил поступить безрассудно?! — перебила дочь вождя, не дав закончить фразу.
— Как и то, что мы вместе, — парировал он.
— Но, Кинус, если бы тебя заметили, когда ты подходил к дому или забирался на веранду? — она побоялась договорить: «Ведь его еще могут увидеть, когда он будет уходить! …Нет, об этом лучше вообще не думать…».
— Не волнуйся, Эсс, это было несложно. Похоже, для тебя мой приход оказался куда сложнее, чем для меня.
— Не знаю, возможно, весь сегодняшний день и долгая дорога повлияли на меня. Отец с утра объявил, что я должна поехать с ним в поместье Дероуса, чтобы пообщаться с женихом, а там... в общем, я не ожидала, что отец будет настолько спешить.
— То есть? — вздрогнув, живо отреагировал Кинус. — Ваши отцы договорились?!
— Да.
— Да?! — в волнении подскочил он.
— Да…
Воцарившееся молчание быстро стало напряженным. Кинус хорошо знал обычаи визгоров и понимал – договор отцов – гарантия того, что свадьба вскоре состоится, – Эссбора теперь почти жена Дариотта. Эта новость больно обожгла его: «Как же все быстро! А я уже верил, что мы с ней будем вместе! — взбудоражился он. — Само небо, казалось, готово было соединить нас!». Именно так Кинус расценил «благословение», полученное накануне. Он знал, что сила «благословения» всегда работала безотказно, хотя… и тут было одно но… – «благословение» действовало до того момента, пока влюбленные хранят верность друг другу: «А что если у Эссборы с Дариоттом что-то было сегодня? — вдруг предположил авид. — Ведь у визгоров это в ходе вещей, после того как стороны договорились, — Кинус заволновался. — Да, но Дариотт вряд ли не заметил бы, что он не первый? — мелькнул в голове резонный вопрос, но ответ не разубедил: — Вероятность все же есть, ведь все знают, что Дариотт – увалень! А Эссбора, возможно, и не придает занятиям сексом большого значения». Этот вопрос начал мучить его еще в лесу, пока он ждал возвращения возлюбленной, но если в лесу у него была лишь маленькая тень сомнений, то сейчас эта «тень» возросла до размера огромного дома визгоров.
— И когда же свадьба? — скрепя сердце, поинтересовался он.
Задавая этот нелегкий для себя вопрос, Кинус пытался отсрочить вопрос еще более трудный, который волновал его сейчас гораздо больше, – ему необходимо было знать: произошло у них что-нибудь с Дариоттом или пока нет? «Ведь если между ними что-то было, то я не должен был прикасаться к ней сегодня! Тогда занятие любовью, только что состоявшееся между нами, с точки зрения авидов – неприемлемо!» — терзался он.
Дело в том, что после другого мужчины «благословение» заканчивалось, оно больше не действовало, а отношения без «благословения» (как считали авиды), – не допустимы. Авиды никогда не шли на это. Конечно, после другого мужчины отношения могли начаться снова, но в этом случае Кинус должен был получить «благословение» повторно. По-другому было нельзя, а если авид имел близость без «благословения», это становилось пятном на всю его жизнь. «А я даже не подумал об этом сегодня! — Кинуса передернуло. — Хотя если между Эссборой и Дариоттом ничего не было, значит «благословение» действует», — юноше необходимо было выяснить это.