— Да, Эсс, думаю, шанс у нас есть. Правда, он пока очень призрачный.
— Ты это серьезно? — не поверив, переспросила она: — Или говоришь это, чтобы утешить меня?
— Нет, я бы не стал напрасно обнадеживать.
— Тогда что это за шанс?
Кинус медлил, раздумывая: «Стоит ли рассказывать о том, что я узнал из вчерашнего, пришедшего во сне, откровения?», — но решив, что поскольку никакого запрета рассказать об этом не получал, а про «благословение» говорить не станет, рискнул:
— Знаешь, Эсс, есть одна давно забытая реликвия, спрятанная, по слухам, как раз в этих пещерах.
— «Инфаскоп»? — воскликнула Эссбора.
— Да, а откуда ты знаешь?
— Я вообще-то, как и все, слышала эту историю. А сегодня утром у отца с Зориоссом вышел спор. Зориосс сокрушался, что отец хочет заполнить пещеры водой. Просил не делать этого, но отца трудно переубедить, если тот что-нибудь задумал.
— Ты видела Зориосса?
— Да, я вошла к отцу, когда они разговаривали.
— И что? Он что-нибудь сказал тебе?
— Нет… но меня до сих пор не покидает ощущение, что он все понял. Наверное, не захотел расстраивать отца.
— Да, на него это похоже. Он очень мудрый.
— Я тоже надеюсь на это, — она на секунду задумалась. — Но скажи, как нам сможет помочь «инфаскоп»?
— Думаю, сможет, ведь если он найдется, авиды перестанут быть рабами, они обретут свободу и былое достоинство.
— Но, боюсь, визгоры не захотят отменить рабство, даже если «инфаскоп» найдется.
— Нет. Срок нашего рабства подтвержден пророчеством. Визгоры вряд ли будут против, – ведь пророчество, как считается, послано небом. Визгоры тоже верят в это. Они не посмеют перечить небу.
В красивых темно-синих глазах Эссборы, засветилась надежда.
— Но как же мы его найдем? Насколько я слышала, его искали несколько веков и безуспешно.
— Эсс, мне хочется верить, что настал срок для этого. Я «вид…, — он хотел сказать я «видел», но передумал и сказал:
— Я надеюсь. Хотя на самом деле для меня пока загадка, как найти его. Пожилое поколение хорошо знает историю «инфаскопа». Авиды моего возраста не знают практически ничего, – я сегодня уже спрашивал у сверстников, когда ходил на занятия. Остается одно – спросить у старших. Конечно, об этом наверняка знает Зориосс, но если обратиться к нему, то он поймет все про нас с тобой, и неизвестно чем это кончится. Поэтому я решил пойти утром к родителям. Помнится, отец когда-то что-то говорил об этой истории, а я тогда не придал ей значения.
— Ты расскажешь мне, что узнал у них?
— Конечно, ведь мы встретимся в пять часов, получается теперь уже сегодня, — ответил он, так как время было далеко за полночь.
— Обязательно.
Остаток ночи они занимались любовью, пока не заметили, что начался рассвет. Рассвет на Визории начинался около пяти часов утра.
— Мне пора, дорогая, — сказал Кинус, обнаружив, что светает. — Пока не стало светло.
Когда Кинус оделся и собирался уходить, его внимание привлекли картины Эссборы, скрытые полумраком в ее огромной комнате. В начале встречи Кинусу было не до этого, да и встроенные в потолок ночные светильники освещали комнату слабо – были поставлены на ночной режим. Поэтому картины он заметил только сейчас перед уходом, и, увидев, удивился. Он знал, что визгоры никогда не украшают свои жилища картинами. В комнате же Эссборы их было столько, что почти не оставалось свободного места на стенах.
— Откуда у тебя столько картин? — спросил он, с удивлением разглядывая их. Картины были потрясающие – они волновали.
— Скажи, Эсс, кто нарисовал их тебе? Как имя авида, который их писал?
В том, что картины писал авид, Кинус не сомневался, ведь визгоры не умели этого. Он хотел услышать имя счастливца, чьи картины пользуются успехом у дочери вождя.
— Исполнено неплохо. Столько чувств, эмоций, тонко передан цвет – очень и очень хорошо.
Пока Кинус комментировал картины, Эссбора стояла в замешательстве.
— Конечно, все авиды умеют рисовать и хорошо знают это искусство, но чтобы в таком количестве дарить свои картины визгорам – это что-то новое… — продолжал Кинус. — Так что, Эсс, кто художник?
Она медлила с ответом, и Кинус, оторвавшись от созерцания картин, взглянул на нее, а увидев ее смущение, замер.
— Так это твои рисунки? Твои?!... — юноша был потрясен. — Эсс, когда ты говорила о своем интересе к рисованию, я и предположить не мог, что ты сама рисуешь!
— Да, это рисовала я, — смущенно подтвердила Эссбора, польщенная восхищением любимого.