— Для начала я хотел бы спросить: нет ли новостей?
— Ничего особенного, Всевышний. Да и откуда взяться новостям в мире, оставленном тобой на произвол судьбы…
— Не забывай, где находишься, Михаил.
— Прости, Всевышний.
— Что с этим человеком? Он еще жив?
— Да, Всевышний, он жив и здоров. Был ранен не так давно, но продолжает свой путь.
— Хотелось бы понаблюдать за ним. Неужели ему все-таки хватит сил дойти до конца?
— Я верю, что он справится, Всевышний. И у меня есть вопрос. Конец обязателен?
— Увы, Михаил, конец неизбежен. Люди столь часто нарушали мои заветы. Они погрязли в грехе. Если бы не страшная инфекция, я склонен верить, что человечество придумало бы себе еще какую-нибудь каверзу.
— Но сейчас ведь практически никого не осталось, Всевышний…
— Вот именно. Но посмотри, что делают оставшиеся? Никуда не делись грабежи и убийства. Ничего не случилось ни с прелюбодеянием, ни с алчностью, ни с гордыней. Если честно, мне очень надоело на это смотреть. Пора провести некоторую чистку. Так что — немного терпения — скоро Земля станет абсолютно новой планетой. И будет заселена новыми видами…
— Но неужели богоугодно наказывать весь человеческий род?
— Да.
— За ошибки отдельных людей?
— Именно так…
— Ты несправедлив, Всевышний…
— Каков есть.
— Есть ли у последнего шансы?
— Он сделает то, к чему стремится. А затем хотелось бы увидеть его и понять получше, а что же он за человек. Это можно устроить?
— Разве для Всевышнего есть что-нибудь невозможное?
— Постарайся.
— Разумеется. Это все?
— Почти. Скажи Гавриилу, что пришла пора возвестить о конце. Пусть возьмет свой рог. Это должно произойти очень скоро…
— Заслужили ли они такой конец?
— Каждый найдет в этом для себя что-то, необходимое только ему. А теперь ступай. А то отец уже гневается.
Словно в подтверждение его слов издалека донесся громовой раскат, а за ним еще один. Вскоре первые крупные капли дождя упали на землю.
— До встречи, Всевышний.
— До встречи, Михаил.
Дверь закрылась за архангелом. Дневной свет стремительно мерк. Даже здесь все было подвергнуто старению и умиранию. И также каждый день вставало и заходило солнце. Лили проливные дожди и бывало удушающее жарко, ложился и таял снег.
Дивный аромат разлился в воздухе после прошедшего дождя. Наступало время вечерней трапезы. Стоя у своего окна, Он увидел, как силуэты обоих архангелов вскоре скрылись вдали. Каждый спешил выполнить данные ему поручения.
В райской обители стремительно смеркалось…
Максим проснулся с утра и первым делом влез на свой мотоцикл. Сегодня ему предстояло, наконец, выехать к морю, завершить свое долгое путешествие. До Новороссийска оставалось двести шестьдесят километров. При желании это расстояние можно было преодолеть на мотоцикле за два-три часа. А желания у Максима было хоть отбавляй. С самого пробуждения у него было приподнятое настроение. Где-то на дальних рубежах сознания мелькала мысль, что его конец близок, что, торопясь к побережью, он только его приближает. Но он ничего не мог с этим поделать. Потому что наряду с мрачноватым предчувствием, его душа пела и приподнятое настроение не омрачалось ничем. Он вскочил на мотоцикл и дал по газам. Его верный стальной товарищ завелся с ходу и стремительно начал набирать скорость. Остерегаясь попасть в аварию на дороге, мало ли пробок могло быть в столь оживленном в летнее время регионе, Максим не прибавлял скорость, остановив стрелку спидометра на отметке 80. К обеду он должен был попасть к морю.
Спустя два часа Макс уже миновал Абинск. Еще через час покинул Крымск и повернул к Новороссийску. Ветер по-прежнему дул ему в лицо, но теперь в воздухе отчетливо чувствовалось присутствие поблизости моря. Свежий солоноватый запах невозможно было спутать ни с чем иным. И этот аромат был щедро разлит в воздухе. Максим аж привстал на сиденье, стремясь полной грудью вдохнуть как можно больше этого запаха. В груди исчезала тяжесть, не мучила больше боль утраты, оставшись на рубеже памяти светлым воспоминанием, даже память о недавних столкновениях с бандитами истерлась как надпись на морском песке стирается набежавшей волной.
Впервые за долгое время Макс был поистине счастлив. Он уже угадывал с возвышения синее бесконечное тело моря, которое раскидывалось перед ним своими бескрайними просторами. Оставалось не более пары километров до цели. Максим проехал их, едва не достигнув скорости звука. Он спрыгнул с мотоцикла и подбежал к самой кромке берега. Торопливо скинув с ног ботинки и закатав джинсы, он раскинул в стороны руки и шагнул в воду. Теплый морской прибой обдал его, забирая из натруженных ног быль наряду с чувством усталости.