Он оглянулся на Калеба.
– Я не знаю, как использовать эти силы, Ник. Как и ты, я был рожден для злобы. Это то, что питает меня.
Ник сглотнул, наконец овладев своими эмоциями. Ради своей матери он был готов довериться своему врагу.
– Что я должен делать?
Она протянула ему руку.
Его первой мыслью было шлепнуть по ней и обругать ее. Но его мать была важнее того, что он ненавидел Коди. Заставив себя успокоиться, он взял ее теплую руку.
Ощущение от ее прикосновения вызвало волну жара. Он забыл, как нежна ее кожа. Как она пахнет солнцем и розами. Коди улыбнулась ему.
Это и ее прикосновение смыло его ненависть и злость. Их потеря была такой неожиданной, что он почувствовал себя усталым. Опустошенным.
Коди притянула его к себе и запустила вторую руку ему в волосы.
Хотя он ненавидел ее за то, что она должна была сделать, он положил голову ей на плечо и позволил прижимать к себе. Она тихонько качала его в своих руках.
– Pax tecum, – прошептала она ему на ухо, посылая мурашки по всему его телу. Да будет с тобой покой.
– Et cum spiritu tuo, – ответил он автоматически. А с тобой твой дух.
И когда она нежно и легко поцеловала его голову, он обнаружил спокойствие, которого не знал раньше. Будто все в мире было хорошо. Будто ничто не могло навредить или расстроить его.
Она погладила его спину.
Ora pro nobis… – с этими словами дамба внутри него хлынула. В это мгновение он мог видеть материю вселенной и все в ней. Он слышал голоса миллионов людей, которые жили сейчас и в прошлом. Это ударило по нему так сильно и быстро, что не держи она его, он бы упал. Вместо этого ее сила помогала ему своим теплом сохранять баланс. Она была его якорем.
Эфир закричал, как и всякий раз, когда он пытался найти информацию. Но тогда как обычно он захлестывал его негативом, сегодня он полностью понял, как пробиться сквозь это. Как сосредоточиться на единственном голосе, который он пытался найти.
Его матери.
Но пока он не мог найти ее. Нигде… Она была глуха к нему. Возросли его паника и злость, но Коди сжала его покрепче.
– Шшш, – выдохнула она ему в ухо. – Будь спокоен. Sicut erat in principio, et nunc, et semper, et in saecula saeculorum.
Как повелось сначала, так и есть сейчас и будет на века…
И снова его злость испарилась. Он услышал звуки ужасной битвы, быстро приближающейся к нему.
Беспокоясь за мать, он последовал за ней. Хоть бы это не была битва из-за или против нее.
Он увидел себя в демонической форме. Его доспехи блестели в тусклом свете заходящего солнца, а он сражался с армией, нацеленной уничтожить его и его войско. Его солдаты бросились вперед, чтобы защитить его. Но было слишком поздно.
Он почти проиграл.
Ошарашенный, он не понимал, как это произошло. Ему не было равных, даже Сефирот. Он убил своего заклятого врага за минуту.
И тогда он увидел свою истинную погибель. Ту, что обескровила его и его людей больше всего…
Их лидер появился из толпы. Опьяненный приближающейся победой, он звал своих солдат сплотиться для последнего удара.
Ник на уровне инстинктов знал, что если убьет их лидера, они разбегутся, как испуганные тараканы. Люди падут.
Его глаза вспыхнули красным, затем серебряным, как у Ашерона, и он бросился к дураку, который оставил безопасную защиту своей армии. Сосредоточившись лишь на нем, Ник игнорировал все остальное.
Он приблизился к лидеру с поднятым мечом. Мечи зазвенели, столкнувшись друг с другом. Враг окатил Ника кислотной кровью и огнем, а тот использовал свои силы, чтобы отогнать врага назад. На каждый удар он отвечал жестким отпором. К его чести, мужчина держался хорошо и боролся дольше, чем кто-либо до него.
Мужчина может даже и победил его, не раздайся…
Неожиданный женский крик боли. Внимание его врага переключилось на маленького солдата в нескольких ярдах от него. Он пнул Ника и побежал к ней.
Уверив его, что она в безопасности, она приказала ему вернуться к битве. Он отказался.
– Нет ничего, что я бы не сделал для защиты своей семьи, – сказал он с такой уверенностью, что она затронула Малачая.
Ник, как зачарованный смотрел, как лидер берет ее на руки, словно она была чем-то невероятно ценным… словно она не весила ничего. Он поднял ее и понес, стараясь увести от опасности. Она вцепилась в него, а ее кровь бежала по их доспехам.
Это было так давно, когда Ник любил кого-то так же, что он постарался вспомнить эмоции. Но пока он наблюдал за ними, его злость воспламенилась. Как смеет его враг поворачиваться спиной, когда идет война! Ник бросился к нему, уворачиваясь от бойцов вокруг него, убивая каждого, кто смел встать на его пути.
Зная, что Ник идет за ним, воин передал ее другому человеку.
– Уведи ее в безопасное место. Не дай ей умереть!
Он развернулся, чтобы сражаться, но было уже поздно. Ник уже нанес удар. Он пронзил их лидера в его бесполезное сердце и бросил на землю, где пригвоздил его слабое человеческое тело мечом. Его враг бился и корчился, но он не мог ничего сделать, лишь умереть.
Женщина закричала, борясь с мужчиной, державшим его. Пораженный солдат отпустил ее. Пренебрегая опасностью, она побежала к павшему воину.
– Нет! – всхлипывала она снова и снова, осматривая его лицо. Она положила руку ему на щеку, и зарыдала, словно весь ее мир был разрушен.
Он был мертв, и она ничего не могла с этим поделать. С боевым кличем тысячи фурий, она взяла меч лидера и побежала к Нику, чтобы убить его. Он поднял руку и принял ее выпад, затем оттолкнул, и ее шлем упал. Она бесстрашно подняла голову, чтобы посмотреть на него. Пара зеленых глаз, на таком знакомом лице с синяками, выражала ее ненависть.
Коди.
Ник дернулся, желая покинуть войну, которую не хотел больше видеть. Она была в прошлом или будет в будущем? Он не настолько хорошо контролировал свои силы, чтобы знать наверняка.
Я убил того, кого она любила.
Вернувшись к сцене, он посмотрел вниз на воина, которого заколол, и почувствовал невероятный шок.
Он убил самого себя…
Он был лидером. Это было его лицо…
Его захлестнула паника и он начал задыхаться от этой совершенно бессмысленной картины. Как он может быть обоими?
Коди, находясь в безопасности в настоящем, прижимала его к себе и продолжала давать ему спокойствие и тепло. Она прижала свою щеку к его. Ее дыхание щекотало его ухи и посылало разряды электричества по его телу.
Он почувствовал, как обострились его силы.
– Не плач, Чирайз. Я не дам им навредить тебе.
Все еще не отошедший и трясущийся после прошлой битвы, Ник дернулся от последнего, что ожидал услышать. Жесткого тона отца, обещающего защиту матери.
Что за…?
Он последовал за ними, чтобы узнать, где они.
Их окружали стены ледяного голубого света, с блестящей поверхностью, искажающей изображения вокруг них. Это несколько напомнило ему какой-то склад. Но им не было. Он никогда подобного не видел. И через несколько секунд он понял, что на стенах не было картин.
Сквозь них пытались прорваться демоны.
В центре пустой комнаты находилась напуганная и всхлипывающая мать, а его отец яростно ходил вокруг нее, бросая вызов демонам. Демоны, в свою очередь, копошились, истекая слюной по силе старшего Малачай.
И Ник знал, что они делали. Скоро Адариан ослабнет достаточно, чтобы они могли его убить. Не важно сколько битв было у его отца, он все равно не сможет продержаться долго против их числа.
Демоны бились о стены пещеры, пытаясь сломать их и прорваться к отцу. Ник резко отстранился от Коди. Его мозг был так поражен увиденным, что он даже не мог говорить.
– Ты нашел ее? Спросила Коди.
Пораженный Ник кивнул, затем посмотрел на Калеба.
– Я такой мерзкий идиот.
– Мы это знали, – сказал тот сухо. – Нам вовсе не нужно было погружать тебя в кому для этого маленького открытия.