Мы продолжали стрелять — всё шло довольно хорошо, пусть с каждой секундой тварей становилось всё больше и больше. «Только дождаться лифта», — твердил я себе.
Дверь лифта открылась, и мы с Чандрой вошли внутрь. Я нажал на кнопку.
— Говард! — крикнул я.
Говард продолжал стрелять по тварям, стоя снаружи лифта. По какой-то, известной лишь ему, причине он не заходил внутрь.
— Хватит! — говорю я ему. — Погнали!
Он игнорировал меня. Дверь лифта собиралась уже закрыться, но я нажал на кнопку открытия дверей. Мы с Чандрой слегка постреливали в тварей прямо из лифта.
— Бля, забей на него, — предложила Чандра. — Он жить не хочет.
Я взглянул на неё и покачал головой, после чего вновь обратился к блондину.
— Говард, даю тебе последний шанс: либо заходишь, либо идёшь нахуй! — крикнул я ему, ещё раз нажав на «открытие дверей». — Если ты умрёшь, то сам будешь виноват.
Он продолжал игнорировать меня.
— Я тебя потом не воскрешу, — объявил наконец я, наплевав на свои прежние слова.
Дверь начала закрываться.
— Пошёл нахуй, Говард! — крикнул я вдогонку.
Но тут Говард быстро влетел в лифт. Мы наконец-то поехали вниз.
— Ты ёбнутый? — спросила Чандра у Говарда.
— Да, — спокойно ответил он.
Твари находились снаружи и пялились на то, как стеклянный лифт вместе с нами опускался вниз. Они ползали по стеклу снаружи и даже били по корпусу, но лифт был достаточно крепок.
Спустившись в подвал, мы вышли из лифта, а затем двинулись в сторону черного хода.
— Что это было такое? — спросил я у Говарда, сохраняя хладнокровие.
— Это я над вами поиздевался, — объяснил он.
— Не издевайся больше, — попросил я.
— Ладно…
Мы поднялись по лестнице и выбрались на улицу. Хэйли и Друли тут же закрыли двери за нами. Мы все двинулись подальше от отеля.
— Как всё прошло? — поинтересовалась Хэйли, сложив аннигилятор и повесив на пояс, как и все остальные.
— Да Говард — ебанат, — пожаловался я, — чуть нас угробил.
Хэйли взглянула на брата.
— Что случилось? — спросила она.
— Они собирались меня бросить, — пожаловался Говард, указав на меня.
Я был в крайнем возмущении из-за его лживых слов.
— Я не собирался тебя там бросать, — сквозь зубы проговорил я.
— Ага, — саркастически усмехнулся Говард, — но ведь чуть не бросил.
— Чего?! Да у нас попросту не было времени на твои игры! Ты либо, нахуй, делай, что тебе говорят, либо иди нахуй!
— То есть плевать на меня, да? — с мерзкой ухмылкой продолжил Говард.
— Конечно, плевать, если ты так себя ведёшь! — злобно отвечаю я.
— Кел, — обратилась Хэйли, — ты что, хотел бросить моего брата?
— Нет! — воскликнул я. — Ну, в смысле, да, но нет…
— Да, — продолжил за меня Говард, — а ещё он сказал, что я сам виноват в своей смерти, и что он не будет меня воскрешать, если я умру.
— Что, правда? — спросила Хэйли, возмущённо взглянув на меня.
— Да он сам меня вынудил! — возразил я.
— Интересно, как это он тебя вынудил не воскрешать его? — с явной злобой проговорила Хэйли.
Мы остановились. Я взглянул на Говарда, а затем на его сестру. В каком же бешенстве я был, сука.
— Вы чё, ёбнулись что ли?! — отчаянно завопил я. — Говард — пиздабол! Чандра, — обратился я, — подтверди.
— Он не заходил в лифт и продолжал сражаться с тварями без какой-либо причины, когда мы уже были внутри, — сообщила Чандра.
И тут резко раздалась череда сильнейших взрывов — мы все дёрнулись от неожиданности и взглянули на отель. Стёкла на окнах отеля лопались, осколки разлетались в стороны; зрелище было воистину завораживающим — на секунду я позабыл, о чём мы только что говорили. Здание начало медленно разваливаться.
— Итак, как я уже говорил, — продолжил я, как только опомнился, — Говард — пиздабол.
— Ладно! — закричал Говард. — Вы правы — я пиздабол и манипулятор! Я специально подвёл вас, чтобы вас выбесить!
— Ну, вот и всё, — объявил я. — О чём тут можно ещё спорить?
— Говард, — обратилась Хэйли, — зачем ты так делаешь?
— Да не плевать ли вам?! — резко ответил Говард. — Вы же меня все ненавидите!
— Мы тебя не ненавидим, — отозвалась Хэйли.
— Ещё как ненавидите! Постоянно осуждаете! Как по мне, лучше бы я умер и всё — вселенная стала бы лучше без меня!
— Ты чё, охуел? — спросила Хэйли, подойдя к нему и толкнув в грудь. — Ты же мой брат! Мне пох, какой ты уёбок, — я тебя всё равно буду любить до конца жизни. И если ты, сука, умрёшь — я тебя не прощу!