— Вы на подозрении, — заявил Лионель. — Кто может подтвердить правоту ваших слов?
— Меня встретил стюард Орманд. Да и сами инсекты меня запомнили. Если вы их хорошенько расспросите, я уверен, они все расскажут или покажут…
— В том-то и дело, что все подопытные Лионеля мертвы. Что-то или кто-то убил их. Преступник должен быть наказан. Властью данной мной народом Мендозы, я задерживаю вас, Сол, по обвинению в убийстве гражданина острова Мендоза, мастера Лионеля Эстевеса, доктора, магистра медицинских наук и прочая.
В кабинет вошли два биона из городской полиции и офицер-командир. Глаза всех их были скрыты за сплошными темными стеклами, а головы упакованы в круглые шлемы. Бионы мгновенно выдернули Сола из кресла и встали по обеим от него сторонам. Дернись он сейчас, и его скрутят. Демискур и Улф вскочили.
— Это возмутительно! Вы не имеете права! Это полный беспредел!
Когда они прокричались, слово взял Имин:
— Господа, я надеюсь, все это всего лишь небольшое недоразумение. Давайте не будем устраивать беспорядок. Давайте будем уважать законы Мендозы и подчинимся им. Если офицер Сол невиновен, он будет отпущен на свободу через сутки.
— Через сутки заканчивается наше разрешение на пребывание, — напомнил Демискур.
— Значит, продлевайте его, или уплывайте, — равнодушно сказал Фуэнтес.
— Но ведь чтобы продлить пребывание, надо заплатить, а у нас почти ничего нет. Только пара грошей на хлеб, чтобы с голоду не умереть!
— Всегда есть выход, — пожал плечами Фуэнтес. — Мендоза — город возможностей.
Понятно, на что он намекает. Снова идите на арену или продавайте себя иным образом. Чиновник гнал их в кабалу, а Сол был выкупом или приманкой, как угодно. Сол обернулся к Демискуру:
— Плывите без меня, сегодня же. Иначе застрянете здесь до конца жизни.
До гранда тоже дошла вся гнусность создавшегося положения. Он с ненавистью посмотрел на Фуэнтеса, который вдруг заинтересовался чем-то в пейзаже за окном, и процедил:
— Все понятно, господин бургомистр, — он вырвал у Имина гарантию. — Вы очень добры. Пойдем, Улф.
Каперы вышли, стуча каблуками, причем Демискур толкнул плечом офицера полиции. Фуэнтес торжествовал. Имин казался удивленным; он все еще топтался в углу комнаты, словно не зная куда себя девать. Фуэнтес смотрел на Сола как паук, заловивший муху.
— Отправьте его в изолятор, — приказал он конвоирам. — До суда.
25
Тюремная камера не охранялась. Но Сол не смог бы выйти из нее — просто потому, что выходить было некуда. Он тут же разбился бы насмерть. Все дело в том, что тюрьма города Мендозы располагалась в громадной башне, внутренняя поверхность которой представляла собой вырезанные в стене камеры с тремя стенами, полом и потолком. Попасть в камеру можно было только под конвоем на специальном лифте. Никаких коридоров и лестниц. Только квадратно-гнездовая разметка стены, где в капканах камер маялись другие преступники.
Камеры располагались с таким расчетом, что перебраться в соседнюю было невозможно — ни вверх и вниз, ни влево и вправо. Дно башни представляло собой воронку, в центре которой темнела дыра. Иногда дыра урчала, и восходящие потоки воздуха несли смрад сырости вперемежку с чем-то сладковатым, отчего желудок сжимался в ком. Над дырой лепились леса с подъемными механизмами лифта, казавшиеся очень хрупкими и тонкими на фоне мощных башенных стен.
Сол проникся к строителям каземата уважением. По крайней мере, у узника всегда был выбор, и достичь альтернативы он мог легко. Просто сделай шаг в пустоту.
На противоположной стене, чуть правее из одной камеры раздался истеричный вопль, перерастающий в сиплое пение без слов; рулады состояли целиком из серии гласных, быстро сменяющих друг друга в одной последовательности. Пропев пару минут, узник замолк. Потом выдал еще трель и расхохотался. Хохот вылился в неразборчивое бормотание, но звуки голоса отнесло ветром.
Сол отвернулся от колодца башни и посмотрел на полный стакан воды. Камера снабжалась водопроводом с вентилем. Хочешь пить — включай вентиль и утоляй жажду. Сол разглядывал стакан воды, с трудом веря, что тот не последний. Что можно будет выпить еще. Он потрогал стакан. Прохладный. О, вода Пророка! Сокровище, о котором мечтает каждый моряк, каждая заблудшая душа на глади зыби во всех полушариях и на всех широтах Катума.