Они повылазили на площадку — около двадцати ищеек, вооружённых до зубов. Я слегка присвистнула три раза. И если со стороны это выглядело как удивление, то на деле я просто звала своих псов.
— Это кто? — спросила Элис.
— Это? Ищейки, бездушные тела, созданные для убийств, — ответила я, — они никогда и ничего не говорят. А служат они Двуликим.
Одна секунда, но мне хватило для того, чтобы увидеть тёмно-коричневые пятна, мелькнувшие за ищейками. Адские создания беззвучно ходили за существами, ожидая сигнала.
— Приготовься, — прошептала я, — фас!
Восемь псов схватили восемь ищеек, а мы стали биться. Гул выстрелов и лязг железа слился в единый шум, оружие буквально делало всё за нас.
Как только не осталось ни одного живого врага, я убрала косу. Оглядев себя, ужаснулась — я вся была в крови. Капли, стекающие по одежде, красились в алый, ужасая. Я развернулась и посмотрела на Элис, которая стояла прямо передо мной, подняв руки вверх и с ужасом смотрела на пса, трущегося о неё.
— Помоги, — пискнула она.
Я засмеялась в голос.
— Он ничего тебе не сделает, он тебя хозяйкой выбрал. Видимо, ты ему подходишь.
Он ткнула в него пальцем, а я кивнула.
— Хорошо, и что теперь делать? — спросила она.
— Погладь его и дай ему кличку, — развела я руками, — теперь будешь его кормить и следить за ним.
— Но я не хотела собаку, — возразила Элис, а пёс заскулил. Она машинально потрепала его между ушами, цыкнула и сказала, — будешь Роном. Рон.
Пёс радостно подпрыгнул, и мы отправились в Салем.
Глава 46
Комната встретила меня тишиной и уютом. Элис ушла к себе, а я залезла в ванную. Вещи, сложенные гурьбой в одну кучу, скоро постирают, а вот мне надо отмыться. Тело было чистым, его защитила одежда, а вот волосы, едва коснувшись воды, окрасили её в красный. На мне были тонны крови, которые пугали. Я реально понимала, что никогда не смогу убивать. Просто потому, что мне жаль. Ни утро этого дня, ни день не отличались ничем особенным, кроме того, что я стала слышать сердцебиение проходящих мимо людей, что меня пугало. Я боялась в один прекрасный день оказаться чудовищем-кровопийцей, убивающим всех без разбора.
А вот очередной масляный ужин закончился очень плохо. Сайрес подошёл ко мне почти сразу, приглашая потанцевать. Я долго отказывалась, стараясь понять зачем ему это. Произошло нечто странное: он что-то тихо прошептал мне на ушко, и моя личность отключилась. Я послушно выполняла всё, что он скажет — пила, ела, танцевала… А ночные события почти исчезли из памяти.
Встав утром, я не обнаружила никого. Для чего, как, зачем, почему? Я так и не поняла. Боль, отчаяние, ещё что-то переполняло меня. А, отвращение. Хотелось сплюнуть на пол и пойти помыть рот с мылом. Спустя неделю…
— Может ты беременна? — спросила Элис, когда я снова вышла из туалета. Стоит провериться, она права, третий раз за день просто вырвало… И до сих пор тошнит.
— Проверю, сейчас. Просто помоги до лекарского крыла дойти.
Элис подхватила меня под руку и буквально потащила за собой. Мне было очень плохо и дышать удавалось с трудом, очень большим трудом. А ещё хотелось чего-то солёного.
Спустя полчаса мои опасения подтвердились — я оказалась беременна.
— Поздравляю вас, — сказала упитанная женщина средних лет, просканировав меня магическим аппаратом по типу УЗИ, — у вас будет ребёнок, предположительно девочка, ну, сами знаете. Срок — неделя где-то.
Все проблемы отступили на второй план — я беременна! Счастье буквально переполняло меня, хоть я и не хотела детей. Я гладила живот рукой и счастливыми глазами смотрела на Элис. Так я поняла, для чего был тот цирк, ребенок. Но зачем?
Сайрес уехал на следующее утро готовится к празднику своего дня рождения, на который я приглашена. В чём смысл данного действа я не понимаю.
Как только я вышла из палаты, оказалось что знает уже весь замок. Нормально, хорошо что я хоть больше не чихаю. Таня с Машей преподнесли мне два больших букета (когда только успели смотаться за ними) и поздравили.
Спустя ещё неделю… Демонический замок уже не казался таким прекрасным, когда я побывала в своём. Он был гораздо более мрачным и тусклым, нежели наш, ведьминский. Мрачные горгульи свисали с колонн, пугая. Я нарочно одела одно из самых закрытых своих платьев, хоть оно и было ярко-розовым. Честно, всю жизнь думала, что этот цвет не для меня, но швея, мастер своего дела, доказала обратное.