— А и попробую! — решился Константин. — Будем уходить, номерочек и возьму.
Тем временем к столу с заказом вернулась официантка Мария,, неся полный поднос блюд и не подозревая, что судьба её почти решена.
— Хорошая кухня у вас. Шеф-повару от нас благодарность, — улыбнулся Константин и помог разгрузить поднос с заказом Михаила и своим чаем. — И персонал, как на подбор. Одна другой краше.
— Спасибо, — кивнула девушка, зарумянившись от комплимента. — Гости уходят от нас довольными и чаще остаются постоянными клиентами. У нас есть разные скидочные системы для постоянных клиентов, накопительные бонусные карты, если вас это заинтересует. Приятного аппетита, господа, — вежливо пожелала она и отошла к другому столу с посетителями.
— Вкусно готовят, — согласился Николай Романович, разрезая на тарелке котлету по-киевски. — Жаль, что далеко от нашего отделения. Можно было бы и на обед заходить. Я вот больше по мясным блюдам: котлетки, голубчики, зразы. А у них тут очень хороший выбор.
— Кстати, а каким ветром вас к нам занесло? — полюбопытствовал Михаил, принимаясь за густой горячий борщ со сметаной, обильно присыпанный свежей, пахнущей весной зеленью.
— Материалы одного дела в наш отдел передавали, — пояснил Константин вместо новых знакомцев. — Будем объединять и раскручивать. На нашей территории зарегистрировано больше эпизодов. В связи с этим на городской планёрке решили расследование передать в наш район. Ты-то теперь в отпуск пойдёшь. А мне за новое дело браться. Палыч, окрылённый нашей победой, решил все такие «особенные» дела передавать нам. Вот вернёшься из отпуска через две недели и присоединишься ко мне.
— Это да! — довольно протянул капитан, взял в руки глиняный кувшин с напитком и налил в стакан. Шумно вдохнул насыщенный аромат узвара и довольно причмокнул. — Теперь можно и в отпуск. Палыч, наш начальник, обещал, что как дело раскроем, так мне путёвку на западную Украину и организует. Не обманул! Звонил сегодня, как раз когда я к вам ехал. Можно путёвку забирать. Моя Маргарита все уши прожужжала: хочу в Карпаты, на озере Синевир побывать. Мы с моей Риткой там познакомились, когда студентами путешествовали. Оттуда и Андрюшку привезли, — улыбнулся Михаил, вспоминая свою любимую и сына-подростка. — Вроде только недавно это было, а Андрюхе уже пятнадцать.
— А моей Юльке девять, — поддержал тему детей Егор и достал из внутреннего отдела кожаного пиджака портмоне. — Сорока такая растёт — вся в мать, — мужчина показал остальным фотографию курносой девочки с тонкой косичкой через плечо, в школьной форме с эмблемой престижного лицея. — Трещит по телефону сутками. На день рождения выклянчила смартфон последней модели. У меня такого нет! Мини-компьютер, а не телефон.
Николай Романович неодобрительно скривился.
— Знаю, что скажешь — отстал от жизни, — фыркнул он, — но не дело это, баловать сызмальства детей дорогими игрушками. Ты же знаешь, сколько преступлений совершается детворой на почве зависти. Я начинал работать в детской комнате, тогда ещё милиции. Перевидал таких малолетних преступников уйму. Тем, что ты ей такой навороченный телефон купил, ты прежде всего свою Юльку подставил. Девочку и ограбить могут, и по голове дать за такую-то игрушку.
— Романыч, а отец-полицейский на что? Все в её окружении знают, кем он работает. А поздно вечером или ночью она сама не ходит по улицам. Тёща её встречает с кружков и со второй смены в школе, или мы с женой. Да и учится она в элитном лицее, а не в босяцкой школе. Там у всех такие телефоны. Не хочу, чтобы Юлька чувствовала себя белой вороной. Знаешь же, какие дети, и задразнить могут.
— Егор, ты себя слышишь? — вспылил Николай Романович. — Да по боку, что ты работаешь в полиции. Твоя Юля — ещё неразумный, слабый ребёнок, которого и обмануть легко можно. Найдётся охочий до чужого добра и обведёт её вокруг пальца, наплетёт с три короба, она и сама телефон отдаст в руки мошеннику, а если не отдаст — и силой отобрать могут, или украдут по-тихому. На лбу у неё не написано, чья она дочь, и табличку на груди она не носит, что отец — полицейский. А когда ей какой-то наркоман голову проломит, то уже будет поздно размахивать ксивой.