И в который раз жизнь припечатала меня – не отступай от своих правил, не лезь, куда не звали, оставайся собой со своими принципами, меньше знаешь - крепче спишь, ну не знаю, как еще сказать…. В ящике лежали какие-то пыточные инструменты. И надо было мне совать свой нос?
За дверью послышались шаги, причем решительные такие, явно не той женщины, что поила меня отваром. Я схватила из ящика первый попавшийся инструмент и встала у двери с таким расчетом, чтобы, когда она откроется, меня не было видно. Глупо, но в некоторые моменты глупость может спасти жизнь.
Дверь открылась, загородив от меня вошедшего. Несколько секунд ничего не происходило, а потом я услышала шорох, как бы шаг назад, дверь закрылась, и я оказалась перед мужиком весьма страшной наружности. Глаза горят, седые волосы в беспорядке рассыпаны по плечам, щеки впалые…
- Не подходи, не убью, но покалечу – вырвался из меня жуткий хрип, тут же разразившийся кашлем. Пока я прокашливалась, мужик отобрал у меня орудие убийства, а меня отнес на кровать. Тут же послышались еще шаги и в каморку вбежал пухленький мужичок и та женщина, что поила меня.
- Эвин представь, вхожу в комнату, а наша русалка стоит за дверью, завернутая простыней и грозится порезать меня вот этой штукой на мелкие лоскутки.
Эвин метнулся к столу, задвинул ящик и закрыл его на ключ. Затем повернулся ко мне, взял за свободную от простыни руку и прикрыл глаза, считая пульс. Наверное это доктор, подумала я, а женщина медсестра. Горло после кашля очень болело, да и слабость снова накатила. Доктор что-то шепнул своей помощнице, и та быстро выскочила за дверь.
- Ну, русалка, говори кто ты, откуда и зачем приплыла к нам?
- Господин Урлан, дама слишком слаба, может отложим вопросы на завтра? – доктор вытащил из сундука, стоящего подле кровати и которого я не заметила, шерстяное одеяло и накинул его мне на плечи.
- Я бы хотел услышать ответы сегодня, а завтра, возможно ею займется палач. Сегодня она мне угрожала, а это карается!
- Что, играете в злого и доброго полицейского? – прохрипела я. Мужчины обернулись.
- Полицейский это кто? – спросил тот, кого доктор назвал господином, имени его я как-то не запомнила.
- Милый доктор, я очень плохо себя чувствую, если нужен палач, пусть прикончит меня прямо сейчас. И вам проще и я быстренько отмучаюсь – я замоталась в одеяло и отвернулась к стене. Общаться мне не хотелось, а этого «господина» я боялась до ужаса. И не сколько не сомневалась, что про палача он не выдумывал. Палач, средневековье какое-то.
Я проснулась в той же комнатке, только возле кровати в кресле спала моя сиделка, укрытая полосатым шерстяным одеялом. На вид ей было к пятидесяти, не молодящаяся, располагающая к себе женщина. Так, наверное, выглядит классическая тетушка. Или добрая бабушка, ей бы еще недовязанный носок в руки. Я улыбнулась.
Мое состояние нисколько не улучшилось. Горло саднило, в груди хрипело. Радовало, что нос дышит, хотя лучше уж насморк, чем бронхит. На этот раз меня пеленать не стали, оставили, как есть, замотанную в простыню и укрытую одеялом.
- Проснулась? Как ты, милая?
- Жива. – я не знала, как себя вести. Что вообще подумают обо мне после вчерашней выходки? В прежней жизни я за ножи не хваталась. М-да, в прежней жизни… Вот я уже и поделила жизнь на половинки.
– Мне бы по нужде надо…
- Конечно, конечно, пойдем - женщина подхватила меня и увлекла в темный угол, там стоял стул. Она отодвинула дощечку, и в сидении образовалось отверстие, а под ним я разглядела «ночную вазу».
- А нормальных туалетов с унитазами у вас нет? Или эту прелесть специально для меня доставили?
Женщина выглядела удивленной и даже растерянной. Может действительно средневековье? Тогда здесь очень непросто. Прирежут и имени не спросят. Нет, имя у меня уже пытались спросить, прежде, чем отдать на растерзание палачу. Это я помню.
- Вы меня простите, это все болезнь, нервы, стресс. Можно попросить Вас принести мне горячей воды, очень горло болит.
- Воды? Я тебе сейчас отвар принесу, да и подкрепиться тебе не помешает, – моя сиделка достала из сундука ночную рубашку, – оденься, так лучше будет.