– Вас велено препроводить во дворец к царю, – приказным тоном заявил предводитель шестёрки всадников, указывая на Гену и Пелагею.
«Доскоморошились» – подумал Гена и обернулся в поисках Даниила, который осознав серьёзность момента, кивком головы показал ему идти к ротонде.
«Понятно. Сейчас или случится чудо, и мы испаримся на глазах у восторженного зрителя или же нас потащат к здешнему правителю, о котором мы ничегошеньки не знаем» – рассуждал мысленно Гена, улыбаясь всадникам и беря Пелагею за руку.
– Нас приглашают во дворец! Это большая честь! Но позвольте в конце представления завершающую песню, – несколько спрашивая, а больше утвердительным тоном провозгласил Гена.
Пелагея всё схватила на лету и тут же едва они вступили в ротонду, и Генка закончил свою речь, затянула песню о голубках. На последней строчке воздух качнулся, и пятерка совершила новый прыжок.
Туман, рассеявшись, открыл пугающую картину. Со всех сторон на ребят смотрели облачённые в латы вооружённые саблями воины.
– Гена играй! Пелагея пой! – закричал Игнат.
Генка провёл рукой сверху вниз дважды, и вокруг не стало ни одного стоящего без движения человека, включая самих кадетов и поющую о голубках Пелагею.
Уже поднадоевшая песня сейчас звучала как спасательный круг, за который ребята ухватились, страстно желая, чтобы ротонда не подвела. Качнувшийся воздух дал сразу две эмоции. Облегчение, что спаслись и тягостное ожидание неизвестности о новом витке их пути.
– Гена, мы долго ещё танцевать в ротонде будем? – спросил Олег, когда стало понятно, что перемещение удалось.
– Это что поле? И мне кажется, что мы его уже видели, не так ли? – спросил Гена, ударив по струнам дважды в обратном направлении.
– Это то самое место, куда нас привёз купец! – завизжала Пелагея, которая наконец-то дала волю эмоциям.
Через пару часов молодые запыхавшиеся люди выслушивали, всё, что о них думают генерал Святослав и Борис Иванович. А из хозяйских комнат доносились крики и причитания родителей Пелагеи.
– Нас предупреждали, что в Китай-городе люди надолго пропадают, но чтобы на несколько дней! Это просто невероятно. Мы за вами не отправились только потому, что ваш Борис Иванович нас в свои постройки вовлёк, – сказал генерал Святослав.
Борис Иванович пошумел только для виду и похлопал каждого по плечу, радуясь, что все вернулись живыми и невредимыми.
– Имей в виду, тебя ждёт хозяин постоялого двора. Пришлось пообещать, что ты его дочь замуж возьмёшь, – прошептал физик на ухо Гене, который сел на пол от такого поворота судьбы.
– А я думал, что сначала отучусь. Карьеру, какую никакую сделаю, а уж потом семья и всё такое, – прохрипел он, пытаясь осознать, как он будет в свои почти семнадцать лет семью содержать.
– Попей водички. Я думаю, договоримся как-нибудь, – подал обомлевшему кадету чашку с водой учитель.
Глава 12
– Удалось узнать что-нибудь? – поинтересовался Борис Иванович, когда они остались одни.
– Да! Мы оказывается, в метро для скороходов попали. Осталось только изучить, как оно работает. Система древняя и видимо её уже ни кто не поддерживает в рабочем состоянии, – порадовал учителя Даниил.
– Любопытно. Что же за энергия используется, – задумался физик, выслушав все наработки кадетов.
– Звук это уже производное от этой энергии. Но из чего происходит преобразование я пока не нашёл, – ответил Даниил.
– Если обратиться к истории, то был один элемент, о котором говорили ещё древние греки, но сто лет назад люди от науки его упразднили. Аристотель в своих трудах изложил теорию о том, что есть некий вечный, неизменный материал, из которого всё состоит во Вселенной, – размышляя, сказал Борис Иванович.
– Вы об эфире? – высказал догадку Даниил.
– Да о нём. Ведь от физического понятия эфира отказались, когда появилась теория относительности. Опять же его было сложно описать, потому что эфиру приписывалось множество не ощутимых свойств. Эйнштейн объяснил, почему несовместимы эфир и теория относительности. От понятия эфир отреклись. Но потом именно Альберт Эйнштейн пытался вернуть эфир в физику, заложив в него другое значение. Но учёные не стали возвращаться к упразднённому понятию. В физике развитие прошло без использования эфира, но кто знает, может уже в наше время кто-то раскроет его секрет, – с надеждой сказал Борис Иванович.