о опыта. Так я стоял у очередного судна и пытался уговорить очередного капитана, который, покуривая трубочку, открикивался мне с палубы, за одно наблюдая за отгрузкой. - Сер, взяв меня на службу вы не пожалеете, я готов работать как семижильный не ведая усталости. - Да, что ты делаешь, чтоб тебя! Осторожней не барахло какое-то! - крикнул он грузчикам а после, вспомнив обо мне, ещё раз оценил меня взглядом и спросил, - Ну, не ведая усталости, это ты сильно загнул, но да ладно. Сколько раз был в море? - Ещё ни разу, сер. - А это плохо. - сказал он и поковырялся трубкою в зубах, - я тебя не возьму, смысла с тебя нет. Да и вообще, к тем, кто плавает за свои, тебе голяк просится. Иди давай. Я побрёл дальше в поисках нового корабля, но не прошёл и пары метров как меня кто-то окликнул. - Эй, парень! - я обернулся, передо мной стоял здоровый мужик с подбитым лицом и длинной папиросой. - Ты ищешь работёнку на корабле? - Да, сер. - Как зовут тебя, парень. - Конрад Сейлор, сер. - Что же, фамилия как раз. Я - капитан Дейви Морган, пройдёмся. - он повёл меня вдоль причала и стал спрашивать, - Значит сам Сейлор а опыта в море нет? - Никакого, но я готов работать как вол и мотать на ус. - Зато честно. Ладно, Сейлор, считай тебе повезло. Одного моего матроса китайская девка наградила кокой-то их узкоглазой гадостью, и у него отвалился нос, представь бывает же. Как он помер мы и его и весе его шмотки в воду, тони и нас не заражай. А двое других, получив зарплату после отгрузки, сразу подались в район джина и так налечили свою простуду, что упились на смерть и отдали Богу душу. Жаль их, но они померли за земле и их хоронит город, а у меня и без того проблем не во. - сказал он стукнув по горлу, - Времени нет, протяну ещё недельку, и попадём в муссоны на Надежде. Так-что матрос мне нужны кровь из носу, даже зелёный. Но условие, беру тебя минимум на три года. По рукам? - Конечно, сер. - И главное, - сказал он остановившись у корабля, - беру я тебя, потому что ты готов ишачить, увижу, что ленишься - вкину за борт и покажу в какой стороне Англия, ты меня понял? Так, что ты говоришь мне правду, или хорошо плаваешь? - И то и другое, сер. - Хм, - улыбнулся он, - раз так, то добро пожаловать на борт ''Морского Ножа''. Меня поймёт каждый кто мечтал в детстве, не важно о чём главное искренни, так как это умеют только дети. А потом, что-то произошло и вы забываете о своей мечте. Но теперь ваш сон становится явью. Как только мы отчалили капитан дал мне кучу мелких, но видимо очень важных заданий, и как только я справился тут-же пошёл за другими, но отвлёкся. Видя как мы уплываем оставляя Англию где-то позади; как белые паруса, надутые до предела, тащат корабль за собой и судно, раскачиваясь из стороны в сторону, несётся в даль и, оправдывая название, режет волны; почувствовав как бьёт меня по щекам ветер, как солёные брызги окатывают с ног до головы; в этот момент я чётко знал: ''Морской Нож'' несёт меня в след за ветром, туда, где меня ждёт счастье. Так мы бороздили Атлантикой на старенькой шхуне, которая предназначалась не для чего иного как для контрабанды. Чай в Англии был настолько популярен, что даже запредельная цена и пошлина на ввоз не могли остановить спрос на него. Многие пытались нагреть руку на чайном безумии, и у всех был свой подход. Кто-то открывал чайные клубы, кто-то продавал уже трижды заваренный чай, называя его смытым, а другие - возили его не легально, чем и занимался капитан Морган. Ещё одна причина по которой чай имел за оболочные цены это плата, которую принимали китайцы за все виды своих товаров, а именно - серебренные слитки. Никакой другой валюты они не признавали вовсе, а тем временем спрос на чай всё рос и, вскоре, у англичан попросту не осталось серебра. Благо на островах Бенгалии рос не плохой бартер, опиум, единственное, что задело их настолько, что они готовы были менять на него свои ''золотые листья''. Так что путь нам предстоял не близкий. По Атлантике вдоль Африки, огибаем её у мыса Доброй Надежды, попадаем в Индийский океан, плывём к Бенгальским островам, заполняем трюм до верху опиумом, и плывём к землям Поднебесной. В Кантоне меняем наркотик китайцев на наркотик англичан, и той же дорогой обратно домой, к причалам Туманного Альбиона. После, рискуя своей головой, немного снижаем цену и сливаем товар огибая пошлину. А всё лишь для того, чтоб в клубах, к обеду, джентльмены могли опять скоротать свой день за чашечкой терпкой жижи с капелькой молока. На карте всё смотрится достаточно простым и безопасным, но на деле это не всегда так. Само плавание занимало от девяти месяцев до года, в одну сторону. Это если повезет не встрять в муссоны, или не попасть в штиль, или не нарваться на пиратов, что часто поджидали когда возвращаешься назад. Хотя, на счёт головорезов, у нас была при себе пара дальнобойных пушек, и не плохая горка ядер с такой горючей смесью внутри, что аж дьявол позавидует и попросит немного для растопки адского пламени. Так что на пиратское судно хватало три раза пальнуть, а когда они тонули казалось, что обломки горят даже под водой. В общей сложности, туда - обратно, два года. И единственное, что может указать верный путь так это звёзды. А ещё, после тяжелого дня, ночное небо это то не многое куда хочется смотреть, особенно сидя на марсе. Так что, волей не волей, но научишься разбираться в звёздах, тем более, что меня этому учили. Я был самым молодым на корабле, остальные из экипажа уже довольно много пробороздили океан. Команда была не большая, слаженная, и чётко отобранная капитаном, который яростно ненавидел садомитов. Им было лет по тридцать, а то и более, по этому им казалось интересным всё время меня чему то учить, и при этом абсолютно не важно чему. Пить, курить, читать по звёздам дорогу и судьбу, наводить пушку, стрелять из пистоля, вязать узлы, матерится, или просто вскрывать мне жизненные истины пьяной головы. Особенно меня полюбил капитан, и по правде он заменил мне отца, учил меня и говорил по душам. И, когда было тяжко, подбадривал говоря: '' - Давай Сейлор! '' За день до того как мы зашли в Кантон капитан позвал меня к себе, налил по рюмашке, взял с меня слово, что я не расскажу об этом боцману, и начал задушевный разговор. - Сейлор, скоро мы войдём в порт, и на денёк я отпущу команду в шляться. - О, это отлично, я от воды уже под устал. - Да как и все, но не о том. Понимаешь, все пойдут в бордель напиваться и тискать девок. И отдых дело святое, особенно для моряка, но вот, видишь ли, ты парень молодой, горячий, и запросто влюбишься в первую девушку, что тебе улыбнётся. А портовые девки не то, что улыбаться, выше облаков поднимут, понимаешь да? Конрад, ты делай всё что хочешь, но только влюбляться в них не надо, они не для этого сделаны. Понимаешь, да? - Немного. - обдумывал я его слова. - Ну и отлично. Понимаешь, влюбляться в одну из них себе дороже. Потом не под парусами ходишь, а про ту девку думаешь, и дружок к ней рвётся, хоть цепь грызи. И обидно то, что многие из нас или любят от койки до койки, или детей от портовых баб стругают, и живут потом с ними до седых волос. Вот такие дела. В этот момент во мне были смешные чувства, радость, что со мной говорят как с сыном, и горечь, ведь Фред Томсон оказался прав. - Нет, - продолжил капитан, - это для тебя. Лучше сколоти деньжат, и сбегай на сушу. Найдёшь там красивую и пристойную девушку, возьмёшь её в жёны и она родит тебе тройку деток. - он дёрнул рюмку и, немного поморщившись, продолжил, - Я так и сделал. Шерон, она учительница при церкви. Оу, учительницы, лучшие дамы на земле. У неё такой заливистый смех, такой бархатный голос, о! Когда она шепчет на ухо я просто таю. Обещала, что дождётся меня из этого плавания, а как вернусь то выйдет за меня. Знаешь, так страшно бросать море, на суше ведь и облегчиться нормаль нельзя, толчок то не качается! А потом, как представлю, что она без меня найдёт себе умника и будет с ним счастлива то аж зло берёт. Понимаешь, я хочу оставить «Нож» боцману и уйти в последнее плаванье с ней. Так и ты, там в порту имей кого хочешь, но люби ту с которой захочешь уйти. Ну, ты понимаешь, пока молодой не раз бывало, да? - Не то чтобы сер. Мне никто не улыбался. - Да не заливай, - сказал он подлив мне и нацедив себе ещё пару капель, - прям так никто. А если каталок напрячь? - Когда мне было четырнадцать я встретил ангела и полюбил её, по другому назвать это не могу...