— Амарин, прошу, твой дар.
— Благодарю вас, повелитель.
Этот эльф, всё ещё бледноватый и жилистый после заточения, был здесь за ум, а не за крепость черепа или мышц.
Пройдя ту же процедуру, тихий парень отошёл, не загораживая Люпина.
— Эвриэль, прими этот дар.
— Да, повелитель. Но извольте, зачем нам, вашим нижайшим слугам, такие дары?
Инкуб жестом показал отойти и дал понять, что услышал вопрос. Кстати, этот воин был ветераном из его деревни.
— Экзарон, прошу.
— Благодарю вас, повелитель.
Исполнительный дроу с аристократической осанкой флегматично принял дар без спешки и излишней медлительности.
— Ксельраз…
— Благодарю вас, повелитель.
— …прими этот дар.
С лёгким укором Люпин посмотрел на голубоглазого дроу, который был сверх меры суетливым, будто пытался подогнать само время.
— Векс’риз, прими этот дар.
Дроу просто поклонился в пояс и взял артефакт. Люпин не удивился: слушать речь этого двухметрового здоровяка — в пору застрелиться от медлительности.
— Итак, господа, — стукнул Люпин сундучком с артефактами о стол. — Эти артефакты — мой дар вам. У каждого три функции: первая улучшает вашу силу как воина, вторая даёт мощь как мужчине, третья — условное бессмертие.
— … — последнее ввело воинов в молчаливый ступор.
— Если ваше тело претерпит смертельные лишения, с помощью обрядов его можно воскресить, а душу вернуть в тело. Если тело развеется в прах по любой причине, процесс воскрешения затянется, но я постараюсь вернуть вас в полной мере.
— Слава повелителю! — хором воскликнули шестеро.
— Тише, тише. Здесь, — указал инкуб на сундучок, — 660 колец: 60 с силой в две трети от вашей и 600 — в треть. Третья особенность неизменяема, вторая, уж простите, не вполне в моей власти и зависит от организма носителя, а первая улучшается тренировками и крупными трудами, где прибавка — лишь приятный бонус.
— Я так понимаю, нам нужно раздать их тем, кого мы сочтём достойными? — спросил дроу Экзарон.
— Да, но главное — верность лично мне. Если вера будет распылена и душа после смерти не потянется ко мне, как к маяку в ночном море, воскрешение провалится. Кольцо я, конечно, верну, но…
— Но это может посеять смуту… — пробасил Векс’риз.
— Именно. А это вызовет множество самых неприятных предположений и вопросов.
— Сделаем, — кивнули капитаны в унисон.
— И последний вопрос. Я ухожу. Захватывайте последние два города, рушьте святилища Ллос и идите на поверхность. Аристократов — на ваше усмотрение.
— Постойте, но как?! — возмутился Ксельраз.
— Как я могу вас бросить? Я не бросаю. Я пойду готовить следующий поход — по землям эльфов, чтобы спаять народы одной волей.
— … — от этого капитаны выпали в осадок ещё сильнее.
— Извольте, повелитель, правильно ли я понимаю… Мы подняли не просто бунт… Мы творим историю? — спросил Амарин.
Люпин ласково улыбнулся.
— О, нет. Всё намного хуже, мой прозорливый друг. Мы куём великое будущее!
— … — под эти слова инкуб вышел, а капитаны пытались переварить свалившиеся на них факты.
Глава 24
Инкуб.
Глава Двадцать четвертая.
Йозеф.
По возвращении на поверхность Люпин привел с собой небольшую кучку дварфов для деревенской кузьни.
Сама деревня за этот месяц ожила. Разрушенное центральное древо было убрано, а на его месте росли тонкие молодые деревца, что однажды переплетутся во едино и станут такой же крепостью.
Сейчас же эта площадь использовалась как рынок, и, несмотря на довольно спокойный день, шум там стоял довольно сильный, торговля не прекращалась.
Картина была ещё более радостной по причине наступившей весны, что вошла в полную силу, и, хоть и было несколько прохладно, но солнышко припекало макушку активно.
Вдобавок ко всему за какой-то месяц был сооружён тракт от Меркара до деревни. С удивлением инкуб обнаружил тот факт, что деревню называют не иначе как Низовья Оракула или просто Оракул.
Дойдя до своего дома, инкуб буквально почуял похоть. И такую яркую и плотную он помнил только от Алинаэль.