— Ух ты… Ой… Здравствуйте, господин, — исполнила кивок Зава'ас, дёрнув пятнистыми ушками.
— Здравствуй, моя слуга. Какие новости?
— Госпожа Маэвис в работе, госпожа Стелла проходит сеансы лечения от госпожи Алинаэль и госпожи Миратиэль. Госпожа Миратиэль в работе на храм, после вашего похода количество истовых верующих повысилось кратно, понадобилось перепровести обряды от бытовых до брачных. Ах да, под вашей рукой родилось 6 новых подданных и началось за неполную декаду 66! Это удивительные цифры для сего племени!
— Молодец, — потрепал инкуб манулоподобную кошкодевку по голове. — Как успехи с нашим договором?
— Кхм… Я не уверена, но красных дней не приходило, — налилась румянцем Зава'ас.
— Понятно. Ну ничего, повторим на всякий случай ещё разок, — пошло ухмыльнулся Люпин.
— У-угу, — кивнула та.
Скинув грязный плащ и направившись в купальню, инкуб погрузился в свои мысли.
— Как-то это странно… Инкуб почти не имеет шансов на размножение, его семя мертво, и буквальное чудо даёт призрачный шанс оплодотворения, да и то, что получается, это всегда дьявольское отродье, лишь отдалённо похожее на мать. С суккубами иная ситуация, эти беременеть могут, но сугубо по своему желанию, но это не так важно. Так вот теперь возникает вопрос, а точно ли он вообще инкуб? А не залетели ли остальные его любовницы?
— Вообще… — подал голос Тенебрис. — У меня смутная догадка о твоей природе, но это из области фантастики.
— Весь во внимании, — кивнул инкуб, усаживаясь на лавку парилки.
— Ну… Есть абсолютно сумасбродная идея, что ты вольный демон. Просто творение бога, вылепленное из души смертного не по шаблону, а с индивидуальным подходом. Такое внимание обычно выпадает только демон-принцам, а это тебе не погулять вышел, а целый генерал божества уровня всея мультивселенной.
— Ну… Не настолько я силён. Так, демон средней руки.
— Не скажи. Да, не уровень демон-принца, но локальные домены создавать, артефакты творить и вот ту штуку, которая притворяется копьём, носить — это точно не уровень демона среднего уровня. Это заявка на вышку, хотя и не уверенная. Так что вот моё предположение, кто ты: ты семя будущей аватары божества, то есть нечто, что сольётся с его сутью, когда накопит достаточное количество силы.
— Не. Зачем? Да и мою душу бы почистили.
— Ха-ха-ха! А кто тебе сказал, что она не полностью искусственная?
— Кхем… Нууууууууу. Прошлые жизни вряд ли даже богам можно трогать.
— Ты не понял. Души очень, очень, очень редко сохраняют вообще информацию о своих прошлых жизнях. Ты же таких воспоминаний накопил целый багаж, и все как на подбор — травматичные, неприятные, насыщенные. Очень уж это похоже на влияние внешней силы, но… Но есть одно правило, без исключений: на этот путь ты решил ступить сам, так как есть одно правило, которое предпочитают не нарушать сущности, которые хоть что-то могут понять, — правило свободы воли. Всё до банального просто, искра воли в любой букашке и в самой огромной из сущностей — одинаковые. И, угнетая их, по какой-то причине угнетатель начинает накликать на себя неприятности, несоразмерные получаемой пользы от угнетения воли.
— То есть ты хочешь сказать, что Слаанеш не неволит всех, кого пожелает?
— Нет. Он не делает тупика, где можно лишь быть верным рабом, и это единственный выход. Можно сделать такую идеальную рабскую клетку, в которой ни одному из обитателей в голову не придёт выйти из этого рабства, да что уж там, даже умереть они не пожелают. Выход из любой ситуации есть, и он не единственный. Это реализация принципа свободы воли, и чем выше сущевство, тем лучше и чётче оно соблюдает этот принцип.
— Ага… Так… Это получается одна из причин, по которой боги плодят себе легионы?
— Да. Ведь через них можно проповедовать свою волю мечом и магией без особенной оглядки на волю ущемляемых, но, справедливости ради, у смертных есть шанс взбрыкнуть и выползти из столь щекотливой ситуации.
— Хм… Занятно. Ты, старик, явно больших знаний, но даже не древний дракон. Ты часто перерождался, верно?
— Я расскажу это при моём воскрешении, — ухмыльнулся Тенебрис.
— Ну… Если согласишься возродиться в демонической плоти, то, вероятно, я смогу помолить свою мать о теле для тебя.