Через прутья она заметила Гэлиона, сидящего в соседней клетке. Его вид был измученным и усталым, он сидел, осунувшись, опустив голову и вжавшись в прутья спиной, полный горечи и одиночества. Алинаэль чувствовала, как её сердце сжимается от сострадания, и у неё возникло непреодолимое желание помочь ему.
Она протянула руки через холодные прутья, стараясь согреть его через холодный металл, что разделял их. Её прикосновение мягко коснулось его плеча, и Гэлион поднял голову и обернулся, его фиолетовые потускневшие глаза встретили её взгляд. В этот момент слезы наполнили глаза Алинаэль, а горечь сжала сердце.
Алинаэль начала говорить с нежностью и уверенностью, делясь с ним словами утешения и ободрения. Она шептала ему, что даже в самых тёмных местах можно найти свет и надежду, если есть кто-то, кто готов поддержать и разделить бремя. Её слова, как нежный шёпот, пробуждали в Гэлионе искру надежды и насыщали его глаза красками жизни.
Постепенно атмосфера в подземелье начинала меняться. Тусклый свет становился теплее, а холодные стены больше не казались такими угнетающими, растворяясь в нави. Алинаэль и Гэлион смотрели друг другу в глаза, и в этом взгляде зарождалось нечто большее, чем просто понимание. Его взгляд разжёг в ней что-то глубоко возбуждающее, пробудил чувство, которое заставляло её сердце биться быстрее, но что было закопано ею саморучно глубоко в душе. Она ощущала, как по телу пробегал лёгкий трепет, её дыхание становилось более частым и глубоким. Невидимая сила притягивала их друг к другу, и, поддавшись этому мгновению, они наклонились ближе.
Когда их губы встретились, это был словно взрыв эмоций — поцелуй, полный страсти и нежности одновременно. Холодные прутья клетки были единственной преградой между ними, но это не мешало их телам стремиться друг к другу. Алинаэль чувствовала, как её кожа становилась более чувствительной, и поцелуй разжигал в ней ещё одну волну тепла, пробегающую по всему телу снизу вверх. Они забыли о всём вокруг, полностью погрузившись в этот спонтанный и страстный порыв.
После этого страстного момента их поцелуя в подземелье сон начал медленно распадаться. Атмосфера вокруг стала более эфемерной, и образы начали размываться, как утренний туман под первыми лучами солнца.
Алинаэль медленно открыла глаза, осознавая, что она уже не в подземелье, а в своей комнате. Её сердце всё ещё билось учащённо, а на губах осталось ощущение недавнего поцелуя. Она лежала в своей постели, окружённая мягким светом пробуждающегося утра, и чувствовала, как её охватывает смесь удивления и нежности от пережитого сна. Её длинные эльфийские ушки слегка подёргивались и краснели от смущения, отражая внутреннюю бурю эмоций, которую она испытала. Алинаэль задержалась на мгновение в этом состоянии, переосмысляя то, что только что почувствовала, и осознавая, как этот сон оставил в её душе след, который она не сможет закопать так же легко.
И лишь пара белых глаз-бусинок в тени рассвета остались полностью незамеченными эльфийкой.
Инкуб лишь ласково улыбался. Он не думал, что неразумным демоном сонного паралича можно будет так просто управлять. Накинутый на него поводок можно было дёрнуть так, что демон явился бы перед ним в любую секунду. Хотя, задумавшись над классификацией этого создания, он скорее определил его в низшие духи, ну и разумными они были очень уж условно. Даже в мелких порождениях круга гнили разума было больше, ведь они родились из душ младенцев, что умерли при родах и всей душой хотели жить и веселиться. Хотя, посмотрев ещё более внимательно на это создание, он даже чётко не увидел искры души — настолько слабо было это существо, что не имело сил даже удерживать свой дух полноценно в материальной действительности.
Его дал дракон, он кормил этого духа, чтобы видеть приятные сны и спать подольше и поглубже. И сил у него было крайне мало, всё, что он мог, это кинуть сон и во сне показать цели иллюзию. В силу малого количества мозгов, а точнее полного их отсутствия, он просто показывал аморфные картины ужасов, но если у него есть чёткий приказ с пакетом информации, то этот дух просто прекрасен. Удручает только то, что и большой пакет информации он не может удержать, что крайне досадно.
— Хм… Надо бы потом спросить тот кусок мрака, что нагло притворяется котом, а не родственник ли он ему часом.
— Ты про Гэрри? — телепатически спросил дракон.
— Ты его знаешь?… — инкуб заинтригованно покосился на подсумок с кристаллом.