Горячее лоно обняло член инкуба, сжав его до невозможного сильно.
Алинаэль в порыве страсти сплелась языком с Люпином, монотонно, быстро и тяжело вбивая его член в себя. Так она довела инкуба до трёх оргазмов, прежде чем немного размякла и ослабила хватку.
— Ух… Это было приятно. Хотя я бы предпочёл быть сверху. — пытаясь отдышаться сказал инкуб.
— Ах, Люпин, мой маленький демон. — с какими-то жуткими обертонами сказала жрица.
— Ч-что?! — глаза демона расширились от того, что его раскрыли.
— Я поняла! Я поняла, что такое любовь! Ах! — Алинаэль снова начала двигать бёдрами, а её взгляд стал ещё более жутким.
Люпин попытался было превратиться, но при его попытке применить похоть для трансформации Алинаэль просто высосала эту магию из его оболочки и лишь сильнее возбудилась.
— Ну нет, мой маленький инкуб. Я хочу тебя в этом облике. Ох! Ещё! Ещё!
— Какого?! — первый раз за эту жизнь Люпин ощутил себя беспомощным.
Приглядевшись к Алинаэль, инкуб увидел море силы. Перед ним сейчас была совсем другая жрица, не та, что была раньше, и эта сила была абсолютно такой же, что Люпин использовал для магии, но она была гуще, и сейчас он понимал, что Алинаэль ко всему прочему имеет стабильный канал поступления этой силы.
Инкуб нащупал ту способность иссушения, что помогла ему в первые дни пребывания в этом мире, и начал втягивать эту силу, что наполняла жрицу. Он чувствовал, что, если этого не сделать, через пару часов на её месте будет кучка пепла.
Он почувствовал, что это работает: железная хватка жрицы стала обычной для её силы, а её разум слегка прояснился. Малейшей слабости в руках Алинаэль хватило, чтобы Люпин, ломая кости и рвя мышцы от сверхусилия, скрутил и подмял сумасшедшую. Она просто молила его продолжать, она хотела плотского удовольствия.
Люпин уже начал просто не выдерживать того, что лилось из жрицы. Его тело вздулось, и демонический ихор, его настоящая кровь, брызгал во все стороны, искажая реальность одним своим присутствием. Так демон начал погружаться в знакомый себе мир, тот, где не существовало красок ни у чего, кроме эмоций. Сейчас он выглядел как пурпурная звезда в беззвёздной ночи. Алинаэль же буквально походила на угли костра, что серели в жаре, но жар этот был не реальным, а просто потоками энергий. Люпин загребал этот жар, всасывая всё больше и больше этой странной энергии, и наконец Алинаэль пришла в себя и начала кричать. От боли или от оргазма — не важно, главное, что никто не услышит крик жрицы за толстой стеной.
Так продолжалось ещё с полчаса. Противоестественный акт закончился вполне обычным сексом, а реальность приобрела вполне привычные краски.
Алинаэль не могла упасть в беспамятство, у неё не было ни капли сил, чтобы поднять руку, и в то же время хватило бы сил, чтобы сдвинуть горы. Сейчас она чувствовала, что изменилась, и, что самое забавное, она от этого смеялась странным смехом, который раньше слышала только у безумцев.
Инкуб чувствовал мощь, нет, не силу, а реальную возможность прогнуть реальность под себя усилием воли, то, что называется заклинанием, особенно теми низкими, что он использует, — целое ничто на фоне того, что есть сейчас у него в нутре. Это… Это непередаваемое чувство одноразового всемогущества пьянило, но он понял, что это. Это подарок его матери. Видимо, Алинаэль начала обращаться к другому божеству любви, и её притянуло к царству Слаанеш, а от того, что Люпин её подтолкнул, видимо, она посчиталась за «свою», оттого ей и были даны знания, кто он и что он такое.
— Да, мать, ну у тебя и шуточки… — ответа инкубу не было.
— Прости… Я не знаю, что на меня нашло, прости, Люпин. Я люблю тебя, я хочу ещё, я хочу, чтобы ты… Хмф…
Люпин просто заткнул поток этой эмоциональной бессмыслицы поцелуем.
— Не называй меня Люпином, я Гэлион, считай, что это игра. — серьезно кивнул инкуб
— Да, — радостно кивнула Алинаэль.
Безумие плескалось в её зелёных глазах, сейчас ничего в ней не напоминало жрицу богини Любви, которой она была. Сейчас перед ним сидело что-то иное, он не понимал как, но в ней перевернулось всё с ног на голову, он почувствовал это даже в сексе с ней. Она постоянно пыталась спрятать эмоции, поступиться чувствами, закрыться от аффекта, сейчас же она полной грудью вдыхала этот разврат, что разлит по комнате, и полностью открытыми глазами смотрела на него, будто бы видела всё в жизни впервые.