— Мать… Ам… А кем был ваш первый? — уже реально розовая дроу задала вопрос, что грыз её сознание в момент, когда ей объяснили смысл месячных и премудрости полового вопроса.
— Хмм… — слегка мечтательная гримаса на обычно хмуром и жестоком лице Консэтис удивила третью дочь. — Я… Попала в плен к людской армии, что делало бы мою участь… Крайне незавидной… Но меня спас призванный герой, который ныне пал в попытке покорить подземье… Рангвальдр так звали этого полубога. Жесток, но справедлив, резок, но умен, безумно силён, но слишком чистый и светлый на моём фоне, вплоть до того, что можно назвать его наивным по нашим меркам. Он был моим первым, у нас появились действительно светлые чувства и естественное влечение друг к другу. Он рассказывал, что Рангвальдром его прозвали лишь в этом мире, но сам он имел имя Отто при рождении и попал сюда в момент своего величайшего триумфа. Я рассказала ему о нашем обществе, на удивление, он не стал говорить, что все мы пали в бездну порока, он выслушал, попытался искренне понять логику нашего существования и со стороны смог объяснить даже те моменты, что я считала простыми обычаями, что существуют на праве традиции. Я знала, что шанс на успех нашей связи крайне мал, я знала, что мы умрём, спускаясь всё ниже, я знала, что если мы дойдём до врат наших территорий, то нас убьют наверняка, оттого я всеми силами старалась понести под сердцем его ребёнка и отговорить от безумства. И так и произошло, первые несколько патрулей кончились смертью половины армии и части кампании героя, после многочисленных стычек остались лишь мы двое, от безысходности он предложил пожертвовать собой ради меня, я не желала этого всеми силами, но нас загнали в угол скауты, ранили его и меня, но сами полегли всем составом. Он воспользовался артефактом, что передавал жизненные силы, и исцелил меня, истощив себя полностью. Он видел больше остальных и видел даже души живых, от чего сказал: «Дорогая, моя жизнь, мой триумф, моя родина и долг давно остались в том мире, что был моим, сейчас я вижу плод нашей любви в тебе, о чём ты говорила, что это невозможно, и понял, что вот он смысл моей второй жизни. Так сохрани нашего ребёнка, я не жилец и так, и так, скажи, что ты была под рабской печатью, смогла её превозмочь и убить меня, вернись в свой дом и выноси наше дитя.» Я поступила, как сказал этот глупый мужчина, выносила прекрасного сына, а после стала матриархом.
— Как?! Йозеф не чистокровный дроу?! Великий волшебник и превосходный фехтовальщик пошёл от человека?!
— Хм… Удивительно, но нет, он скорее близок даже не к дроу, а к высшим эльфам, что по преданиям породили оба народа — тёмных и светлых.
— Но… но…
— Так. Не забивай себе голову, не твоего ума дело, от кого произошёл твой сильный брат, лучше задумайся, как привязать инкуба и не умереть в процессе. Иди. С документами всё в порядке.
В полной прострации Маэвис вышла из кабинета, переваривая пласт информации о своей семье и думая, а не понесёт ли она ребёнка в этот раз от инкуба, ведь это тоже как будто бы невозможно, так же, как понести помесь дроу и высшего эльфа от человека.
Её ещё не искалеченная веками междоусобицы, пожирающей общество дроу, психика была мягкой и пока ещё не тронутой, от чего такие стремления, как стать матерью, рассматривались исключительно с чувственной стороны, и того, как было бы прекрасно вскормить жизнь своей грудью, её душа, лишь подпаленная варпом, потихоньку трепетала.
Так она и заснула в этот долгий день, не подозревая, что планы тёмного бога не просто так включали в себя инкуба, который поразительно точно на подсознательном уровне притягивал желание любой женщины одним своим видом. Ведь если вожделение идёт исключительно благодаря естественным процессам, то это не ментальное воздействие, да?
/// Над усадьбой Дроу.///
Глаза инкуба сверкнули в полутьме и окинули рукотворную огромную пещеру подземья. Армированный потолок поддерживался мощными рёбрами из меди с едва светящимися рунами и огромными колоннами, что были частью огромного центрального муравейника.
Чуть более ниже были простые площади огромного базара, а ещё ниже росли грибные плантации, кормящие местных жителей. Самая большая деталь, бросающаяся в глаза любого разумного, был высокий столб из железа, пышущий теплом и пламенем из турбин. Покопавшись в кривых и разрозненных знаниях о магии, Люпин отрыл пару версий, как эта штука может работать, но ни лей-линии, ни источник жидкой магии не подходили под такую штуку. Обычно такие объекты наоборот прячут, а не показывают на всеобщее обозрение. Хотя интуитивно было понятно, что 24 заслонки, из которых шёл яркий свет пламени, и 7 из которых были закрыты, — своеобразная версия часов.