Через секунду ее оружие оказалось в нескольких сантиметрах от моей щеки. Мне пришлось вскинуть щит и меч и скрестить их. Воспользовавшись этим, она чуть присела, развернула свой энергетический модуль и ударила меня в живот. Я согнулся и упал на маты.
- Достаточно? - спросила Медея.
- Давай еще раз, - поднимаясь, произнес я.
Она снова наступала, следуя за клинком. Этого и следовало ожидать. Я увернулся и сделал ложный выпад, позволяя ее щиту отбить мой меч.
Шипящий энергетический диск выбил оружие из моей руки, ужалив пальцы.
Так, как я и рассчитывал.
Медея на секунду отвлеклась, проследив взглядом за полетом клинка. Не теряя времени, я перехватил ее руку со щитом выше локтя, резко дернул вниз, и энергетический диск заблокировал ее собственный меч. Бетанкор растерялась, и тогда я ударил ее щитом между лопаток. Она упала.
Я мог ударить ее по спине ребром щита, а мог и по лицу. Но мы ведь только тренировались.
- Достаточно? - спросил я.
Она не ответила.
- Медея?
Бетанкор выключила и сняла свой щит.
- О чем ты думаешь?
Она подняла на меня глаза и тихо произнесла:
- Я никогда не хотела мести.
- Раньше ты говорила иначе.
- Знаю. И думаю, что это тоже было верно. Часть меня хотела поквитаться. Месть… я не чувствую…
- Удовлетворения?
- Вообще ничего. Только пустоту. Оцепенение и пустоту.
- Ну… кажется, я предупреждал тебя об этом.
Я помог ей подняться. Мы молча сложили оружие обратно в нишу, чтобы автоматическая система вернула его в хранилище. А потом взяли по кубку с водой и через боковые двери пугназеума вышли на залитую солнцем террасу.
День обещал быть жарким. На светло-голубом небосводе не было видно ни единого облачка. Темный лес манил прохладной тенью. Гавань вдалеке подернулась легкой, почти прозрачной дымкой, а блики солнца сверкали на волнах, словно бриллианты.
- С той самой поры, как я достаточно повзрослела, чтобы понять, что сотворил Фэйд Туринг, - сказала Медея, - мне постоянно что-то не давало покоя. Я всегда думала, что желаю отомстить ему.
- Месть - всего лишь прикрытие для других, более значимых эмоциональных реакций, - ответил я.
Она скорчила кислую мину.
- Перестань пытаться быть моим отцом, Эйзенхорн.
С таким же успехом она могла бы отвесить мне пощечину. Я никогда и не думал играть роль ее отца.
- Я только хотел сказать…
- Ты мудрый человек, - прервала она меня. - Умный. Знающий. На все вопросы у тебя есть исчерпывающие ответы.
- Почти на все.
- Но ты не чувствуешь.
- Не чувствую?
- Ты знаешь многое, но не чувствуешь того, о чем говоришь.
Мне показалось, что я не совсем правильно ее понял. Поэтому я не спешил с ответом и некоторое время молчал, прислушиваясь к далекому щебетанию лесных птиц. В саду тоже пели птицы. А под деревьями два молодых садовника утрамбовывали лужайки при помощи тяжелого катка.
- Я чувствую…
- Нет. Очень часто ты не чувствуешь смысла сказанного. Твои советы - это только премудрости, в которые ты не вкладываешь сердце.
- Мне жаль, что ты так думаешь.
- Я не имею права критиковать тебя, Грегор. Но ты настолько занят тем, чтобы поступать… правильно, что вовсе не интересуешься тем, почему же это правильно. Я имею в виду… - Она замялась, подбирая слова.
- Что?
- Не знаю.
- Попытайся.
Медея нервно глотнула воды из кубка.
- Ты сражаешься так, как учит тебя Киршер, только потому, что он считает это наилучшим способом сражаться.
- Как правило, так и есть.
- Конечно. Он же эксперт. Именно поэтому ты победил меня. Но почему это лучший способ? Например, с этим конкретным оружием?
- Потому что…
- Потому что он так сказал? Он прав. Но почему он прав? Ты никогда не задаешься такими вопросами. Никогда не задумываешься над тем, какие ошибки были сделаны, чтобы прийти к этому правильному выводу.
- Я все еще не уверен, что следую за твоей мыслью…
Она улыбнулась и покачала головой.
- Конечно нет. Вот моя точка зрения. Всю свою жизнь ты только и делал, что изучал оптимальные способы действий во всем. Искал наилучший способ сражаться, наилучший способ ведения расследований. Даже наилучший способ обучения. Но спрашивал ли ты себя когда-нибудь, почему поступать именно так - лучше всего?
Я поставил кубок на низкую ограду террасы.
- Жизнь слишком коротка.
- Это жизнь моего отца оказалась слишком коротка.
Я промолчал.
- Мой отец погиб, и я все время чувствовала потребность что-то сделать. Теперь ты говоришь мне, что я не желала мести. И ты, черт возьми, прав. Месть - это хлам. Ничего не стоящий мусор. Но почему? В чем тогда я нуждалась на самом деле?
- Я всего лишь пытался спасти тебя от пустого расходования душевных сил. - Я покачал головой. - Месть - это бесполезная трата времени и…
- Нет. - Медея прямо взглянула мне в глаза. - Вот видишь, опять. Ты снова предлагаешь мне способ… отвлечься. Потому что я не могу совершить того, о чем на самом деле мечтаю.
Я почувствовал, что начинаю терять терпение.
- И что бы это могло быть, Медея? Тебе это известно? - спросил я.
- Теперь - да,- сказала она.- Мне действительно кое-что было нужно от Туринга, но только не плата по счету. Мне нужно было то, что он у меня отнял. Мой отец. Будь у меня возможность общаться с отцом, Туринг вряд ли стал бы занимать мои мысли.
Она была права. Все стало настолько очевидно, что меня бросило в холод. Я задумался, сколько еще подобных ошибок успел наделать в жизни благодаря своей переполненной знаниями голове и промерзшему сердцу.
Я оглянулся на пугназеум и увидел, что светло-вишневая безрукавка Мидаса все еще висит там, где ее оставила Медея, припав к одному из окон, словно угодившая в ловушку бабочка.
- Я могу дать тебе то, чего ты хочешь, - сказал я, - по крайней мере, отчасти. Если ты действительно желаешь этого.
Я вызвал астропата Вэнса и приказал ему приступить к приготовлениям. Он предложил провести сеанс вечером, когда в доме все утихнет. Я согласился и попросил Джарат подать легкий ужин пораньше и оставить холодную закуску на случай, если мы захотим подкрепиться после того, как закончим с делами.