Инквизитор.
Книга 16. Маркграф.
Глава 1: Ледяная Тяжесть Вильбурга
Тронный зал герцога Карла Оттона Ребенрее олицетворял материальное воплощение власти.
Высокие стрельчатые окна впускали в зал холодный свет, который ложился на полированный гранит длинными тенями. Высокие темные колонны и узкие длинные штандарты с гербом герцога, напоминали судей в их черных мантиях. Воздух был неподвижен, как в часовне перед заупокойной мессой. Даже пламя в канделябрах не трепетало — будто само затаило дыхание.
Иероним Фолькоф фон Эшбахт, барон фон Рабенбург, генерал земель Ребенрее, стоял у края герцогского ковра. Его плечи были прямы, но под камзолом пульсировало знакомое покалывание под левой ключицей — не боль, а предвестие. Сердце отзывалось на напряжение, как старая арфа — дрожью, готовой сорваться в фальшивую ноту. Он не двигался. Только дыхание — короткое, сдержанное. Не показать слабость. Не сейчас. Не перед ним.
На возвышении, за массивным столом из чёрного дуба, сидел герцог. Не на троне — тот пустовал, как символ, отложенный в сторону. Карл Оттон был в простом камзоле цвета охры, лицо усталое, но внимательное. Взгляд — прямой, без вражды, но и без теплоты. Он ждал.
Это была не аудиенция, а военный совет.
— Барон, — голос герцога прозвучал спокойно, почти мягко. — Рад видеть вас живым. Доложите. О маркграфине Оливии.
Фолькоф склонил голову.
— Маркграфиня Клара Оливия фон Винцлау освобождена из плена, Ваша Высочество. Доставлена в Швацц. Жива. Невредима. — Он сделал паузу. — В ходе операции были потери. Замок Тельвисов сожжён. — Он не упомянул серебро.
Если герцог узнает — потребует свою долю. Львиную. А потом — начнёт задавать вопросы.
Фолькоф знал, как быстро благодарность сменяется подозрением, когда на кону — звонкий металл.
Герцог слегка приподнял бровь.
— Тельвисов? Мне доложили в общих чертах. Расскажите мне детали. Расскажите подробнее. Как она оказалась в их руках?
— Колдовство, Ваша Светлость, — Фолькоф сделал паузу, давая словам осесть в мертвой тишине зала. – Ее заманили в замок обманом и с помощью магии.
— Магии? — насторожился герцог. — Только этого нам и не хватало.
— Колдовство было их главным орудием. Ведьма, Агнешка. Она умела стелить морок, делающий человека незримым, как дым. Под этим покровом она и пробралась опасно близко к маркграфине. С кинжалом. — Генерал медленно, с видимым отвращением, извлек из-за пояса узкий клинок, завернутый в толстую кожу. Лезвие, вынутое на полдлины, блеснуло холодным, неживым светом, хотя огонь канделябров не дрогнул. — Этот. Острие было вымазано в липкой гадости – ядом, от которого плоть чернеет за минуты. Если бы не… бдительность одного из моих людей, заметившего дрожь воздуха у дверей… — Фолькоф не стал уточнять цену этой бдительности. — Клинок очистили в огне. Жар выжег скверну. Но сам металл… он хранит холод того колдовства. Возьмите. Сувенир из Адского Камня.
Герцог не протянул руку сразу. Его взгляд, острый как шило, впился в кинжал, будто пробуя его на прочность. Затем, с отточенным движением опытного дуэлянта, он взял оружие за рифленую костяную рукоять. Пальцы сжались. На миг в его глазах мелькнуло нечто большее, чем простое любопытство – ледяная струя страха, быстро задавленная железом воли. Он ощутил вес, несоразмерный толщине стали. Холодок, просочившийся сквозь перчатку, был не от металла.
— Невидимая… с отравленным лезвием… — Голос Карла Оттона был тише обычного, но каждое слово падало, как камень в колодец. Он повертел кинжал, поймав отблеск света на выщербленном лезвии. — И эта… тварь… бродила по моей границе? По земле, которую я намерен… присоединить? — Он отложил кинжал на стол с таким видом, будто клал дохлую крысу. Звук стали по дубу был резким, неприятным. — Колдуны. Так близко к Ребенрее. Это не просто угроза, барон. Это вызов. Плевок в лицо.
Герцог поднял глаза на Фолькофа. В них уже не было страха. Только холодная, беспощадная решимость охотника, учуявшего опасного зверя. — Морок… яды… Эта Агнешка – лишь острие копья. Где она?
— Тельвисы с ближайшими слугами бежали. Мы не преследовали. В тот момент приоритетом было возвращение маркграфини. — ответил Фолькоф.
И сохранение груза, — мысленно добавил Фолькоф.
Следующие полчаса Фолькоф посвящал герцога в детали операции, не слишком распространяясь о своих ратных подвигах и интимной связи с маркграфиней.
— Сбежали. Жаль. — Герцог не скрывал разочарования. — Но пепел – не учитель. Найди корни, Фолькоф. Найди тех, кто ее направил. Кто дал ей силу или укрывает таких, как она. Колдуны, знахари, травницы с темными знаниями – все, кто шепчется с тенью в пределах двух дневных переходов от границ Ребенрее и Винцлау. Выжги эту заразу. Тихо. Но беспощадно. Яд должен быть высушен у истока. Это твоя новая тень, генерал. Пока не скажу «довольно».