Он резко умолк, опустив голову и сжимая пальцами виски.
— Хм, — сказала Ева после паузы в наступившей тишине. Тишину почему-то не нарушала веселая музыка, которая неслась из динамиков под потолком. — Значит, все зашло настолько далеко? Верховные инквизиторы — и те не в силах справиться? А с чем они сталкивались? Ну то есть… на них уже нападала какая-нибудь непобедимая тварь или все это параноидальные предчувствия?
Дефоссе поднял глаза и окинул ее непонятным взглядом исподлобья.
— Люблю логику и практичность, — сказал он. — Нет, насколько я знаю, верховные с подобным не сталкивались. Но и пустым паникерством их ощущения я бы не назвал. Кто-то или что-то по капле пьет нашу магию. Осталось понять, где искать это существо. Или человека.
— Магию невозможно пить, — сказала Ева. — Нет таких чар, которые позволяли бы пить магию, это невозможно технически, магией наделяет город. Ее можно заблокировать или отнять дар, если обратиться к городу с такой просьбой, но…
— Я все это знаю, — поморщился Дефоссе. — Именно поэтому я ищу прежде всего тварь. Некую совершенно новую тварь. Ни одна из существующих пить магию не способна.
— Если все так серьезно, почему вы ищете ее в одиночку?
Ева задала этот вопрос и буквально сразу почувствовала, что собеседнику он не понравился. Отлично. Просто прекрасно. Это называется «составь список вопросов по делу, которые не нравятся господину проверяющему, и устрой по ним гадание, чтобы вычислить его истинную цель». Возможно, будет даже быстрее, чем пытаться расспрашивать.
— Скажем так… по приказу верховного инквизитора, — ответил Дефоссе.
— А вы всегда молча делаете то, что приказывает ваш верховный?
— Приходится.
Последний вопрос его почему-то повеселил. Ева бросила попытки разобраться в настроениях Дефоссе и занялась наконец стейком.
Однако собеседник не торопился отвлекаться на еду.
— Значит, вы замечали, что магия слабеет, — сказал он. — Еще вопрос: когда вы это заметили?
Когда? Что ж, неплохой вопрос. Ева понятия не имела. Она попыталась вспомнить, но доходила до того проклятого Нового года, Сулея и оживших мертвецов — и забывала, о чем пыталась вспомнить.
Нет, когда был Сулей и ожившие мертвецы, магии угрожал Некрополь… Это другое. Потом он исчез, и той реальности не стало. И с магией вновь все наладилось…
…а потом ее нехватка уже стала ощущаться как данность….
…или вовсе не ощущаться — ведь это было всего лишь неприятное впечатление, и никто еще не зафиксировал ни одного не сработавшего узора или заклинания…
— Не знаю, — произнесла она через пару минут. — Может, с месяц назад. Вы мне хотите аппетит испортить?
— Пока нет. Только кое-что уточнить. А когда начались исчезновения людей из запертых квартир?
Теперь Ева поняла.
— Почему вы считаете, что это связано? Доказательства есть? Или опять ощущения?
Дефоссе помолчал, разглядывая ее поверх кружки с пивом. От этой картины почему-то веяло пугающей нереальностью. Обыденный, приземленный напиток — и человек, который временами казался абсолютно потусторонним, под стать тварям, которых они обсуждали.
Сейчас был именно такой момент.
— Любовь к фактам — это прекрасно, но порой утомляет, — неопределенно заметил Дефоссе. — Ева, вы же ведьма, вы должны были понять, что в случае с магией далеко не всему находятся материальные доказательства… Тем не менее косвенные доказательства у нас есть. Примерно в момент исчезновения людей парижские посты отмечали всплеск активности некоторых тварей. Регистраторы в это же время фиксировали всплеск возмущений в магическом фоне. На расшифровке это похоже на штормовые волны. Проблема фоновых возмущений в том, что они не оставляют других следов, кроме как в расшифровках регистраторов. Невозможно проверить, где именно они происходили. Если в квартирах жертв, то связь налицо. Если просто поблизости — может оказаться совпадением. Скоро ваши маги тоже обнаружат эти возмущения, если они были, конечно.
— Так. Погодите-погодите, — потрясла головой Ева. — Выходит, в Париже творится то же самое? Тоже исчезают люди? Или это по всему миру? И, ради матери-магии, что значит «скоро ваши маги обнаружат возмущения»? Вы им что, не сказали?