Все в порядке, повторяла себе Ева, трясясь в метро. Все идет как обычно. Твари всегда такие, от них вечно не знаешь чего ждать…
Она гнала от себя мысли о том, что на этот раз все иначе. Такой прыти и такой кусачести городская фауна не демонстрировала еще никогда на ее памяти. Еще ни одна тварь не похищала людей из закрытых изнутри квартир. И магия помогала мало.
Ева старалась не формулировать эту мысль в голове, но понимание не уходило — терпеливо ждало, действуя на нервы.
Магия помогала слишком мало.
Как будто твари добрались и до нее, постепенно подъедая резервы и запасы и наведываясь к водопою магических потоков.
На улице еще даже не светало. Северный рассвет — не раньше девяти утра, закат — через считанные часы. И так далеко до настоящей весны.
Здание ковена маскировалось под старую пятиэтажку в центре. Модные некогда эркеры, крошечные балконы с полуколоннами, изъеденная временем лепнина, высокие потолки, длинные коридоры. Бывшие коммуналки, бывшие профессорские квартиры, общие кухни, переделанные санузлы… Все это, лишенное входных дверей, превращенное в бесконечный и вечно не спящий лабиринт, служило домом ковену уже тридцать лет.
Подъездов не было — они слились с коридорами, оставив после себя лишь лестницы. На первом этаже раскинулся большой холл. В нем жили кошки. Никто быстрее них не реагировал на пробуждение тварей. Даже магические индикаторы, похожие на цветные колбы разных форм и размеров, начинали шкалить лишь несколько минут спустя.
На дежурстве у индикаторов всегда сидела какая-нибудь ведьма. Ева когда-то тоже сидела — это была должность для новичков.
— Где Жанна? — спросила она у очередной дежурной, лениво попивавшей кофе.
Та махнула рукой в направлении кафе-гостиной. Толстая серая кошка, которая восседала на ее столе, махнула хвостом в такт.
Кафе-гостиная — огромный зал со столами и столиками, диванами, креслами и офисными стульями, а также обширным баром — располагалось на верхнем этаже. В углу был выход на крышу. Там гостиная продолжалась, и летом ведьмы отдыхали на воздухе. Никого не смущало, что он пахнет бензином и выхлопными газами. Но февраль — самое безнадежное время. И кажется, что лето не наступит никогда…
В половине седьмого утра кафе-гостиная была людным местом. Ведьмы, вернувшиеся с ночного дежурства, забегали сюда перекинуться парой слов с подругами или поискать начальницу, а те, кто только выходил на дежурство, пили кофе, отчаянно зевая. У барной стойки неизменно обнаруживалось несколько колдунов из ложи. В этой братской организации трудились только мужчины. Инквизиция разделила магов по полу еще десять веков назад. Система «мальчики налево, девочки направо» постоянно служила темой для шуток, но нареканий ни у кого не вызывала. Колдуны забегали пообщаться, ждали с работы жен или подруг, заходили обсудить что-нибудь важное.
Жанна обнаружилась у окна в дальнем углу. И она была не одна.
С ней за столом, как друзья за чашечкой кофе, устроились еще двое. Вчерашний инквизитор Этьен и столичная ведьма Алиса Полянская.
Этьен по-прежнему напоминал кого-то, кого Ева не могла вспомнить. Полянскую же знали как основательницу первого и единственного новостного сайта для магов. Удобная, надо сказать, оказалась штука, с некоторых пор Ева зависала там регулярно. Но персона Полянской интересовала любопытных ведьм не поэтому, а потому, что она была любовницей верховного инквизитора.
Она появилась на арене незадолго до Нового года, когда Безымянный с ее помощью устроил карманный армагеддон… или предотвратил его… Вспоминать о тех событиях было все еще неприятно. Почти месяц медленного и мучительного угасания мира, магии и всей жизни. Месяц беспомощности и безысходности. Возвращение из небытия прежнего верховного, Станислава Сулея — и возвращение тысяч мертвецов, которые из-за его действий начали появляться из посмертия далеко не такими бодрыми и активными, как он, а полуживыми, как в момент гибели.
А потом Безымянный просто отменил эту ветку реальности и бесстрастно сообщил, что если бунтари снова попытаются вернуть Сулея с того света, их ждет повторение армагеддона, но спасения уже не будет.
Бунтарей было действительно много, и в городе К. хватало магов, которые приветствовали возвращение Сулея с его либеральными законами. Когда Безымянного вышвырнули из кресла, в ложе города К. закатили громкую вечеринку.
Бунтарей было много, но урок стал слишком жестким.
Безымянного и прежде недолюбливали, а теперь невзлюбили еще больше.