— Эгоцентризм детства, — пробормотал Укитан, — общая фаза развития видов. Ваша жизненная цель благодетельна для прогресса соли.
— Моя одержимость «чужими» культурами — ироническое следствие отравления реланином, не более контролируемое, чем мои странные внутренние часы.
— Реланин значительно изменил ваше чувство времени. Философы-тани считают это наиболее интересным аспектом вашего состояния.
— Тани поджидают, словно гробовщики, возможности убедиться, пропорционально ли мое ощущение расширения времени уменьшению количества спанов моей жизни.
— Я зачастую считаю тани довольно мерзким видом, — признался Укитан. И перешел к теме, от которой соли до сих пор уклонялся: — Вам незачем совершать это путешествие, Джейс-лаи.
Соли скрестил руки на груди, и переливающаяся рябь побежала по облегающей его тело коричневатой ткани — второй коже, предназначенной замедлить распространение реланина.
— По-вашему, я боюсь столкнуться со своими сородичами, Укитан-лаи?
— Вы избегали контакта с соли после отравления.
— С тех пор ни один соли не просил моих услуг.
— Но это не просьба о совете по поводу межвидового делового контракта. Это вызов инквизитора, который не относится к конкретному лицу.
— Эти люди когда-то были моими друзьями.
— Просьба основана не на этом. Она обращена к адепту Сессерды Джейсу Слейду кем-то, кто знает о вас только несколько случайных фактов из информационных файлов прили. Эти люди не смогут рассматривать вас как друга, даже если вы захотите отождествить себя с вашим прошлым. Вы ведь изменили не только ваше имя, Джейс-лаи.
Джейс слегка нахмурился, ибо Укитан редко высказывал свое мнение настолько прямо. Калонги предпочитал окольные пути Сессерды, и его слова явно указывали на глубину беспокойства, которое тревожило соли.
— Я действительно не хочу, чтобы они вспомнили меня, Укитан-лаи, но я должен вспомнить их. У меня есть долг дружбы, и я должен уплатить его, даже если кредиторы не поймут, кто оказал им услугу. — Он кивнул в сторону потока. — Вы ведь научили меня распознавать глубинные течения жизни, Укитан-лаи. По-вашему, меня вызвали на Стромви в результате некоего совпадения?
— Течения жизни могут быть благодетельными и опасными. Вы еще никогда всерьез не использовали ваш опыт инквизитора, Джейс-лаи. Вы можете сильно пострадать.
Уверенность Джейса поколебалась, но он отмел сомнения. Он судил о положении вещей согласно методам Сессерды и доверял своей проницательности.
— Вы сомневаетесь в правильности вашего суждения, Укитан-лаи? Ведь это вы удостоили меня моего ранга Сессерды.
— Сомнения — это ваше дело. Я говорю о правде, которую вижу в вас.
— Благодарю вас за проницательность, мой почтенный друг. — Оценка была вполне искренней, хотя только безмолвная литания Сессерды позволила Джейсу подавить вспышку гнева на собеседника за пробуждение в нем абсолютно лишних тревог.
— Я не обнаружил ничего, что должно вас удивить, — заметил Укитан, явно одобряя сдержанность соли. — Внутри вас бурлят конфликты, которые должны быть постепенно разрешены, но вам незачем торопить целительный процесс.
— То же вы советовали мне, когда я впервые попытался совершить путешествие, и поступили разумно, но с тех пор прошло почти пять спанов.
«Пять спанов жизни, — про себя добавил Джейс, зная, что калонги следует за его мыслями. — Безумной жизни Джейса Слейда, который сложившимся взрослым человеком прыгнул в объятия Сессерды, оставшись наедине с нелегкими разрозненными воспоминаниями о детстве и юности».
— Расследование может и не обеспечить вам оптимальное примирение с прошлым, — пробормотал Укитан; его шейные усики одобрительно шевельнулись, когда распустившийся вечерний цветок добавил свой аромат к запахам сада. — Вы можете уплатить ваш долг дружбы менее болезненным способом.
Джейс наблюдал, как тень от облака скользит по ряби потока.
— Я должен отправиться на Стромви в качестве инквизитора, Укитан-лаи, — медленно ответил он. — Я осознал эту истину неохотно, но уверен в ее важности. — Говоря, он убеждал самого себя.
— Пусть будет так, — согласился Укитан, признавая бесспорную ясность суждения Сессерды. — Вы отправитесь сегодня?
— Завтра.
— Минтака-лаи хочет услышать ваше мнение о ее новой летней песне. Ей нужна точка зрения «чужого».
— Ее просьба делает мне честь. Я сейчас же найду ее.
Двое мужчин, разительно отличающихся друг от друга внешним обликом, обменялись поклонами расстающихся друзей. Этот жест сгладил различия, сделав их на момент принадлежащими к одному и тому же виду.