Отогнав невеселые мысли, Тори похлопала по массивной челюсти Нгури и снова надвинула шляпу.
— Вы можете дотянуться до того куста в заднем ряду, Нгури? Мне нужно сравнить его рост с другими саженцами.
— Беспомощная соли боится шипов, — поддразнил ее Нгури. — Дайте мне ваш метр.
Радуясь, что Нгури отбросил прежнюю мрачность, Тори весело отозвалась:
— Если бы у меня было четыре ноги, три сотни зубов и шкура, способная затупить алмазную иглу, то я поборолась бы с вами за титул лучшего садовода Стромви, друг мой.
— Если бы у вас было четыре ноги, подходящие зубы и нормальная кожа, я взял бы вас в качестве одной из жен и увеличил бы раз в десять средний уровень интеллекта своего потомства.
— Ваше потомство достаточно толково.
Нгури протестующе защелкал.
— Никогда больше не возьму себе жену только из-за ее красоты. У Нгеты ужасный характер. Я был глуп, как мальчишка.
— Ваш комплимент меня потряс, — улыбнулась Тори, насмешливо присев в реверансе, — но сомневаюсь, чтобы его оценила Нгета.
Нгури мигнул черными глазами, поняв иронию. Старшие стромви могли признавать концепцию красоты соли, не разделяя их вкусов.
— Если бы вы принадлежали к стромви, то могли бы дать повод для ревности даже моей Нгете.
— Во мне недостаточно смирения, чтобы стать второй женой кого бы то ни было. — Тори вынула из корзины метр и вложила его в широкую ладонь Нгури. Пальцы стромви сжали метр.
— Даже женой Бирка? — хитро осведомился он.
Тори слегка шлепнула его, стараясь не повредить себе руку.
— Неужели у вас нет никакого уважения к хозяину?
Нгури усмехнулся внешним ртом:
— Я больше уважаю ваш ум, женщина-соли.
«Ничего себе ум — привел меня от дяди Пера к человеку, один в один похожему на него, — подумала Тори. — А Арнод был еще хуже их обоих…»
Нгури протянул голову и руки мимо молодых роз в сторону старых кустов. Тори слышала, как он по пути отламывает мертвые ветки.
— Нгои пренебрег подрезкой, — проворчал Нгури, снова помрачнев. Он установил метр, подождал, пока планка обретет устойчивость, и вернул назад длинное туловище. — Еще немного такого пренебрежения, и мы начнем терять ценные гибриды. Эти старые кусты нуждаются в постоянном внимании, иначе они погибнут.
Тори кивнула. Никто не спорил с Нгури, если дело касалось роз.
— Я сообщу об этом Бирку.
— А заодно поговорите с ним о Калеме. Не забудете?
— Не забуду, Нгури.
«Возможно, Нгури прав насчет намерений Калема задержаться здесь», — без особой радости подумала Тори. Несмотря на внешнее отсутствие интереса Калема к работе отца и отвращение Риллессы к Стромви, эта парочка как будто обосновалась на ферме Ходжа на гораздо больший срок, чем всего лишь до брачной церемонии. Быть может, эксперимент Калема и непродуктивен, как, очевидно, считает Нгури, но он устанавливает тревожный прецедент для продолжения попыток.
Тори задумчиво наблюдала, как Нгури двигается раскачивающейся походкой по тропинкам сада, доступным только стромви. Она очень уважала Нгури, а его беспокойство казалось более глубоким, чем обычно. У Тори были и свои причины желать отъезда Калема и Риллессы. Эта пара не верила в причины, по которым Тори оставалась на ферме Ходжа, и не скрывала своих чувств. Тори не хотелось потерять работу из-за ревнивой алчности наследников Бирка.
Одна из младших дочерей Нгури осторожно высунула голову из смолистого туннеля.
— Он ушел? — нервно спросила она.
— Да, Нгина, — с улыбкой ответила Тори, и юная стромви воспользовалась своими мощными руками, чтобы вылезти из туннеля. Шишки и толстые складки взрослых стромви у Нгины были еще маленькими, но голубые и фиолетовые узоры уже начали сменять серовато-коричневые пятна, присущие подросткам. Стромви считали Нгину исключительно хорошенькой девочкой, и она обещала стать такой же красивой, как ее мать Нгета, старшая жена Нгури. Тори казалось, что Нгури очень гордится Нгиной, но девочка разделяла благоговейный страх своих братьев и сестер перед отцом.
— Не скажете ли вы моему почтенному отцу, что я очистила последний туннель по эту сторону фермы? — попросила Нгина.
— Ты можешь сказать ему сама.
— Да, чтобы он стал проверять мою работу и говорить, что я позорю его своим невежеством? Нет уж, спасибо. — Нгина стряхнула комок грязи с правой передней ноги и с восторгом поглядела на блестящую голубую смолу, сделавшую краски ее шкуры еще более разнообразными.
— Он не стал бы поучать тебя, если бы не уважал твои способности.