Провозившись ещё минут пять — десять (от звона думал у меня голова лопнет!) мастер удовлетворённо крякнул, осматривая свою работу, и отложил инструмент. После, выглянув зачем-то во двор, плотно прикрыл тяжёлую на вид дверь, и повернулся ко мне.
— А я всё жду и думаю — когда же ты появишься?
Я чуть с лавки не свалился…
«Чувак на чистом русском говорит!»
«Так значит, всё-таки на Земле! Но в далёком прошлом?! А с другой стороны — там диалект другой вроде как должен быть. Чай поди не тупые, начитаны! Но у него явно произношение моего времени! Что за хрень тут творится!?»
— Ты говоришь на русском? Как… Откуда!? В каком мы сейчас году? — не произвольно выпалил я, подобрав челюсть со стола.
Кузнец хмуро посмотрел на меня и шикнул:
— Тихо ты! Галдишь сильно.
Он махнул рукой, приглашая пройти за ним через дверь, что связывала дом и мастерскую.
Домишко изнутри выглядел у кузнеца куда солидней, чем местные лачуги. Видно, что мастер любит порядок и аккуратность. Во многих вещах у него я узнавал контуры своего времени и мира. Из своей прошлой жизни. Особенно мебель! С дизайном мебели у местных просто полный абзац.
Я подождал пока он умоется и скинет фартук.
Снизив голос до полушёпота я раздражённо негодовал:
— Да ты с ума сошел?!… Я ни хрена не понимаю что происходит вокруг, и как я тут оказался! Больше трёх месяцев брожу по этому Кукуево и думаю, что я один тут такой! А тут ты…
Я готов был накинуться на него с кулаками и по одной волосине выдергать ему к чертям собачьим всю бороду!
— Хых, — усмехнулся кузнец. — Да, чувство незабываемое. Я как услышал тебя первый раз, сам ошалел. Вспоминаю когда сам тут оказался — как вчера было! Когда почти пару год назад здесь очутился, чуть умом не двинулся… Ладно, теперь присядь, я кваску плесну.
Кузнец откупорил кадушку в углу, в нос сразу ударил кисловатый запах брожения. Нацедив по кружке напитка, присели за стол.
— Год спрашиваешь какой? — наконец заговорил он. — Год семьсот пятый от Перелома, месяц — жатвень, по нашему примерно как сентябрь, 27 день. Здесь, — он обвёл рукой комнату, но я понял что он имел ввиду, — время не важно. День идёт ко дню. Местные только месяцы считают, и дальше чем пару недель — для них не существует.
— Погоди, погоди! — подался я вперёд. — Что значит от «Перелома»? Какой это год?… Это же прошлое, так?!
Собеседник сделал большой глоток.
— Или не так? — почуяв неладное настороженно переспросил я.
— Многого я тебе не расскажу — потому как сам не знаю. Скажу сразу — это не Земля, и мы ни в каком ни в прошлом. Это совсем другой мир! Не могу сказать планета или нет, но мир не наш.
«Вот же…! Ну вот чувствовал, что что-то не так! А ведь всё как на земле: трава, зверьё всяко разное, природа, воздух и небо с луной. Но в глубине души сидел червячок и точил мысль сомнения. Особенно после того, как походил на сборы трав с Фелани. Ладно, послушаем дальше. Дела всё чудесатее и чудесатее.»
— Я тут примерно год уже. Зовут меня Михаил Олегович Плетнёв. По местному теперь Михан Здравый.
Я удивленно повёл бровью.
— Тут не принято так долго называть своё имя, если ты не аристократ. — пожал плечами он. — Когда воскрес, тут неподалёку в лесу, думал с ума сойду. Шарился по окрестностям, жрал корешки да ягоды, жил в землянке по первой. Простуду подхватил, думал помру в своей лачуге. Но благо меня нашли местные селяне, приютили. Я не стал им говорить откуда я тут появился, а они и не особо спрашивали в виду того, что языка-то я не знал! В общем не прогнали, не убили, ну думаю и то ладно. А ведь в той жизни я был геологом, и диалектов много знал таких, что не каждый лингвист знает. А тут… — Мишка задумался на секунду, словно в себя ушёл, потом встрепенулся и вздохнул.
«Год на подножном корме? М-да уж, не свезло тебе земеля!»
— Имея небольшие навыки, путём проб и ошибок научился кузнечному делу. Правда с ресурсами тяжеловато, но так я и не в промышленных масштабах. Местные как узнали что ковать могу, так от радости всем селом дом поставили и кузню.
— Ты уж извини меня, но на супер строителей и хозяйственников они вообще не тянут. Кто они такие? Такое ощущение, что они находятся в апатии. Живут потому, что умереть боязно.
— Заметил значит? — он дёрнул щекой и как-то странно на меня посмотрел, не радостно совсем. — На то причина есть, ты уж не сомневайся. По слухам, я просто не выпытывал сам понимаешь, но вроде как выселили сюда их из-за болезни какой-то.