В этом случае я не боялся проявить инициативу и активировать этих боевых роботов. Если они окажут силовую и огневую поддержку при возможном штурме, то это пойдет только в плюс. Если не справятся, мне уже будет все равно.
Снарядив все три турели, я не стал отдавать их под управление центральному или вспомогательному искину, а оставил на ручном управлении, внеся в список распознавания цели кодировки всех членов экипажа, что имелись в моем распоряжении. Для внутренней системы безопасности турели будут выглядеть своими и в прямом подчинении. В своих, турели стрелять не станут. А так как они не зависят от центрального искина, то вполне способны самостоятельно принимать решения. Взломать их непросто, а ударная мощь у них даже избыточная, так что никакие штурмовые щиты врагу не помогут.
Так как я находился на техническом уровне, первую турель я отправил в реакторный отсек. Второй проложил маршрут к шахте центрального искина, чтобы перекрыть единственный проход к сектору. Последнюю, третью турель вывел в коридор возле трюма и закрепил как неподвижную, переведя оптику и сенсоры орудия на свой терминал.
Пока возился с турелями, упустил этапы развития боя снаружи. А он к этому моменту перешел в фазу так называемой «пистолетной» дистанции. То есть сейчас корабли разделяли уже не тысячи километров, как в начале противостояния, а всего лишь десятки и сотни.
У нашего флагмана уже выгорели двадцать процентов внешних сенсоров, просели щиты почти наполовину, но корабль уверенно отбивался, не жалея боеприпасов, потому что все понимали, что экономить нет смысла, а малейшая заминка давала преимущество противнику.
Три десантных бота все же добрались до обшивки «Харита» и уже вскрыли броню, проникнув через внешний корпус. Есть еще и внутренний, под броней, но там все без усилений, чуть более толстый металл чем на внутренних переборках.
Еще через десять минут стал поступать отчет от первой турели, что закрывала проход в реакторную зону. Турель начала работать, изуродовав при этом внутренние переборки. Для боя на корабле слишком избыточная мощность, хоть я и выкрутил ее на минимум.
Вторая турель молчала, но отзывалась на запрос докладывая о готовности.
Внезапно активировалась третья, та что стояла за переборкой возле меня. Обнаружила семь целей и начала отстрел, не дожидаясь пока я приму решение. Вмешиваться я не стал, можно в любой момент перевести орудие на ручное управление, но зачем, если оно и само прекрасно справляется.
На корабле невесомость, но я надежно пристегнут к креслу и по-прежнему получаю актуальные сводки. Проникшие на борт штурмовые группы очень быстро теряли личный состав. Я мог лишь наблюдать и все время контролировать состояние центрального искина, на предмет — попыток взлома. Наконец пришел доклад от второй турели, которая также, чуть ли не за три выстрела, буквально смела абордажную команду, предварительно позволив им всем скопиться в узком проходе. Умная техника, я бы даже сказал сообразительная. Ну, так, кто настраивал!
А вот турель рядом со мной все не унималась. Судя по отчету уже больше ста тридцати зафиксированных попаданий. Через этот уровень, довольно легко проникнуть в обитаемые и более защищенные сектора где жил экипаж, но вот моя турель сбила планы пиратам.
В попытке подавить эту огневую точку пиратские штурмовики применили кинетический пулемет. Против обычных турелей во внутренних помещениях он конечно очень эффективен, но вот те турели что выставил я, имеют свое защитное поле, их таким не пробить.
Очередь из кинетического пулемета уверенно прошивала внутренние переборки как тонкую бумагу. Я не сразу сообразил отстегнуться от кресла и спрятаться за стеллажом с трофеями, и пока возился с ремнями, не имея возможности видеть, что делаю вслепую, и все из-за ограниченного обзора в шлеме, почувствовал, как резануло по левой руке. Пустотный костюм сразу среагировал на разгерметизацию, сдавливая манжет предплечья.
Боли я не чувствовал, в глазах немного потемнело от резкого падения кровяного давления, и все события, происходящие за пределами моего легкого скафандра, как бы, перестали для меня существовать.