— Заткнулась и слушай меня! — изуродованное лицо Зубаря медленно проявилось в свете костра. Он вышел из леса абсолютно бесшумно и остановился. Посмотрев на Ольгу, сказал: — Не нужно искать виноватых в случившемся. Все, погибшие и живые, приняли добровольное решение. Макс никого не заставлял. Он всего лишь тот, кто позвал. Мы пошли. Нет здесь виновных. Есть проигравшие. Всё! Посмотрите на моё лицо и вспомните, из-за кого оно стало таким. Я винил? Нет, ни единожды. Я был добровольцем. Мы, несомненно, в глубокой жопе, но сдаваться не следует. Ты, Ольга, врач. Единственный из нас, кто способен по-настоящему лечить. Хватит истерить. Просто вернись в палатку и делай свою работу. А мы будем делать свою…
Зубарь замолчал, и стало тихо. Ольга, покачиваясь, пошла к палатке. Раиса пошла следом.
— А теперь расходимся по палаткам и ложимся спать, — начал командовать Зубарь. — Все до единого. Макс, ты тоже. Я подежурю. Тем, кому не спится, советую считать овец. Если не поможет, пьём снотворное. Если и оно не подействует, то просто лежим и ждём утра. С рассветом вы нужны мне полные сил и готовые к любым трудностям. Этот чёртов Феррум, он совсем близко. Лекарства и еда будут. От Феррума до Анкора рукой подать. Там нас ждёт транспорт. Там нас ждёт дорога домой. Выполняем приказ!
Возражений не последовало. Бойцы нехотя разошлись по палаткам. Зубарь, сев у костра, стал похож на статую, смотрящую в темноту мёртвым взглядом единственного глаза.
Булат Мусин вошёл в самую большую палатку, выделенную под ночной госпиталь. От запаха гноя, мочи и дерьма его затошнило. Так пахнет смерть. Сумев подавить рвотный рефлекс, он начал помогать Раисе и Ольге. Девятнадцатилетний якут по имени Талбан был завёрнут в грязные тряпки и вынесен из палатки. Утром его тело будет закопано, а затем отряд отправится в путь.
Ольга и Раиса занялись ногами Адама Олаффсона, которые сильно посекло осколками. Швед очнулся от первого касания. Лицо перекосилось от боли, но он жестом дал понять, что терпит и анестезия не потребуется. На пол, один за другим, начали падать бурые бинты.
Илюха Осипов лежит на тонком матрасе. Булат сел у его головы, взял в руки губку и начал протирать лицо раненого товарища холодной водой. Потрескавшиеся губы, почти не шевельнувшись, прошептали:
— Воды…
— Воду ему не давай! — рявкнула на всю палатку Ольга, даже не посмотрев.
— Не собирался… — буркнул Булат.
Крик разбудил Илюху. Несколько секунд, и взгляд стал осмысленным. Улыбнувшись, он тихо сказал:
— Здорово, Булатка. Рад, что вы вернулись… вы ведь вернулись?
Булат кивнул:
— Да, дружище, мы вернулись. Всё нормально. Осталось совсем немного потерпеть. Скоро тебя подлечим и будешь как новенький.
— Не могу отличить реальность от бреда… — шёпотом пожаловался Илюха. — Хочу пить… безумно хочу пить… чёртова пуля… она просто изрешетила мои кишки… — Он с трудом повернул голову и посмотрел на лежащего рядом Кузнецова Пашку. Прошептал: — Друган, ты чего бледный-то такой? Думал, что тебя уже починили. Будь твоё тело механизмом, я бы отремонтировал его…
— Осипов, не разговаривай! — прорычала на всю палатку Ольга. — Спи! Булат, ты тоже иди. Нечего тебе здесь делать…
— Я приду утром. — Булат положил руку на щеку Илюхи. — Спи, дружище. Набирайся сил…
Саша Бодров всё-таки решил выпить пару таблеток. Обезболивающее, чтобы успокоить посечённую осколками ногу, и снотворное, чтобы побыстрее заснуть. Булат Мусин осторожно забрался в палатку с тускло светящимся фонариком в руке. Раздевшись, закутался в тонкое одеяло и спросил:
— Сань, не спишь?
— Нет. Перед твоим приходом колёсами закинулся. Нога совсем покоя не даёт.
— Сань, расскажи, что там было. Ты единственный, кто добрался до комплекса. Нога… это правда?
— Да, Булат. — Саша невольно вспомнил увиденное: порванный на куски броневик, бетонное крошево, деформированный металл, пластины активной брони, оторванная ниже колена нога…
— Не хочешь говорить? — спустя полминуты спросил Булат.
— Скажу… Я видел ногу. Чья она, не знаю. Кровавый след. Они ушли в подземную реку. Ушли, и неизвестно, где теперь находятся. Может, живы. А может, уже и нет…
Булат, который уже слышал рассказанное не раз, сказал:
— Уверен, что Андрюха и Никита живы. Мы знаем немного, поэтому всё, что можем, это надеяться. Иерихон не успокоится и пустит за нами новые отряды. Выжить будет сложно.