– Через пару недель посмотрим, – нехотя улыбнулся ей Демьян и не обращая внимания на гневные взгляды Настасьи, поудобней облокотился на стену, – Лучше спи. Через пару часов мы будем уже на месте.
Пленница не понимала, как она может спать в такой момент? К тому же, этот тип позади неё, так и норовил потрогать еёзадницу. Где уж тут заснешь. Чувствуя, что ещё одного насилия она не переживет, Настасья повернулась к мужчине, больно обхватившего её ноги и тихо прошептала:
– Пусти. Я к нему пойду.
Парень недовольно скуксился и разжал свои пятерни.
– Как хочешь, – пожал он плечами и вздохнув, развалился на своём месте.
Настасья мигом соскользнула с Иного и очутилась на коленях у Демьяна, который минуту назад прикрыл глаза намереваясь поспать.
– Давно не виделись, – сказал он девушке, едва она коснулась его ног, – Что, соскучилась?
– Да пошёл ты, – шикнула она на него, совершенно не опасаясь последствий.
Настасья понимала, что сейчас её точно никто насиловать не будет, здесь слишком тесно. Но и лапать себя всем подряд она не позволит.
– Не вздумай прикасаться ко мне. Я сижу здесь только потому, что у меня нет выбора.
– Что, правда? – ухмыльнулся Иной, – А я уж было подумал, что ты решила меня осчастливить.
– Я же говорю, я презираю тебя, где уж тут до счастья, – бросила она ему язвительно и отвернулась в другую сторону, – И вообще, я собираюсь поспать.
– Да, пожалуйста, я тебе не мешаю, – усмехнулся он, демонстративно отводя от неё руки.
Капсулу вдруг сильно качнуло, и Настасья сама вцепилась в мужчину мёртвой хваткой, чтобы не упасть на пол. Тот тут же отреагировал:
– Вот видишь, это не я тебя держу, а ты меня держишь.
– Не обольщайся, – тяжело задышала она и поудобней уложив голову у него на плече, закрыла глаза.
Настасья знала, что ненавидит этого Иного всей душой и когда у неё представится возможность, она обязательно отомстит ему, а пока будет вести себя хорошо и примерно. Вопреки её протестам, Демьян крепко обнял худую щуплую фигурку и кажется, действительно заснул. Через пару минут глаза у Настасьи начали слипаться и она тоже выключилась.
2234 г. Район ВДНХ. Элитное кафе «Под куполом», 123-й этаж. Наши дни.
Ещё с утра, высокое рифлёное здание, принадлежащее компании «Эконтер» было оцеплено. Служащих женщин попросили освободить рабочие места задолго до окончаниявечерней доработки и проследовать к выходу. Все этажи, главные входы и чёрные выходы были перекрыты. К вневедомственной охране, ежедневно дежурившей во всех уголках здания, добавились многочисленные вооруженные охранницы в красной правительственной форме. В три часа дня по полудню, воздух разверзся от мощного движения внутренних потоков воздуха, которые отбрасывал президентский летающий Голландец 2200 года выпуска, лучшая летательная машина класса «люкс» в своей категории. В мире таких насчитывалось не больше трёх, две из которых принадлежали Элене Рижской.
Президент Российской Конфедерации, выпрямив ровную спину, сидела в салоне огромного двухпалубного автолёта, погрузив своё тело в мягкий белый кожзам. Она смотрела в блестящий панорамный иллюминатор, в котором разноцветными картинками мелькали затуманенные сюжеты её страны, и думала о будущем. Сейчас, когда прошлое подступило к ней так близко, продолжая обжигать сердце горькими воспоминаниями, Элена вдруг снова почувствовала себя маленькой несмышленой девочкой, совершенно не приспособленной к жизни в огромной цивилизации. Если кто-нибудь когда-нибудь сказал бы ей, что она станет управлять целой страной неуравновешенных самок, Рижская бы просто рассмеялась тому человеку в лицо. Но теперь, когда за спиной были годы плодотворной и одновременно ненавистной ею работы, Элена не видела на своём посту никого кроме себя. Иногда ей казалось, что она уже родилась маткой этого вечно жужжащего пчелиного логова. Победив на выборах, двенадцать лет назад, Элене доверили целую нацию, в надежде, что именно она спасет человечество от неминуемой гибели. В итоге Рижская запустила по стране выпуск гормонов «Женофарм», открыла целую империю под названием «Эконтер», сколотила наИных миллиардное состояние и всё равно… ничем и никому не помогла. Даже себе. Деньги в один чудесный момент перестали приносить ей какое-либо удовольствие, власть уже давно не возбуждала, а единственным смыслом её жизни стало обычное женское счастье, которое она никак не могла обрести. Элена не могла купить его в магазине или обменять на что-то большое и внушительное, она даже не в состоянии была заставить кого-либо сделать себя счастливой. Вся её жизнь была вечной погоней за призрачным образом чего-то важного, того, что в итоге, так и осталось непознанным. Годы летели, морщины становились всё заметней, а душа всё обнаженней. Мужчин как не хватало, так и продолжало не хватать, более того, они развернули против её системы настоящие военные действия. Казалось бы, их осталось совсем мало, но они всё равно наносили непоправимый вред жительницам страны, как когда-то… нанесли непоправимый вред ей самой. Вся сила ответственности за свой народ давила на Элену мёртвым грузом. Как бы она хотела скинуть с себя этот крест и жить так, как все, однако даже это было ей не по силам.