– Так-то лучше, – услышала она над головой и почувствовала, как Рон быстро раздвигает её ноги, чтобы совершить последний рывок.
Не выдержав осознания происходящего, Ангелина в последний раз взвыла во весь голос, от которого даже у Рона всё внутри похолодело. Боль последних нескольких недель вырвалась наружу раненым криком испуганной женщины, задыхающейся от собственной крови.
В эту же минуту тело Рона как будто отцепилось от Ангелины и словно повисло в воздухе. Через секунду послышался громкий рёв и сильный грохот, как будто что-то с силой отшвырнули в сторону. Ангелина всё еще рыдала, прикрывая разбитую губу, глаз и нос руками. Откуда-то постоянно лилась кровь. Ангелина чувствовала её знакомый запах и липкий вкус.
– Ублюдок! Я убью тебя! Убью!!! – услышала она дикий крик и её сердце сжалось.
«Он пришел за ней.
Он не бросил её.
Он здесь. Он вернулся».
Ангелина попыталась разлепить глаза, чтобы понять, что происходит, но не смогла. Её веки затянула огромная гематома, появившаяся от сильного удара. Собрав остатки сил, девушка попыталась прикрыть голое тело простыней, которая лежала рядом. Громкие голоса двух мужчин оглушали её. Стоял отборный и жёсткий мат. Ангелина видела огромные тени, которые таскают друг друга по полу, и наносят сокрушительные удары. Она слышала стоны и хрип, затем снова удары. Ангелина повернулась на бок и свернувшись в позе эмбриона, подтянула руки, закрывая собственные уши. Она больше не могла и не хотела ничего слышать. Её тело била мелкая дрожь, тряслись даже пальцы на руках, тряслись кончики волос. Тошнота подкатывала удушающими волнами. Голова кружилась, казалось, она слетела с петель. Где-то рядом послышались голоса Иных, которые ворвались в чужую спальню. Ангелина слышала, как они орали, что-то говорили, пытались растащить дерущихся. Кто-то подошел к ней и что-то спросил. Это был женский голос. Ангелина ничего не ответила. К её носу поднесли кусок ткани, которую слегка прижали, чтобы остановить кровь. Крики и ор продолжались. Ангелина сильнее закрыла уши и беззвучно плакала. Она была больше не силах ничего понимать и никуда вникать. Её накрыл тяжелейший шок, который превратил её в бессознательную сущность, не желавшую возвращаться к реальности. На мгновение девушке показалось, что её душа отделилась от тела и покинула эту несуразную планету, не созданную для чего-то чистого и настоящего. Она почти парила в собственной черноте мыслей, искренне успокаивающей её.
Через секунду чья-то сильная рука, резким рывком подняла её и прижала к телу. Голова Ангелины качнулась и тут же упала кому-то на грудь. Девушка ни на секунду не отрывала рук от своих зажатых ушей. Она все еще не хотела возвращаться в этот мир и пытаться осознать все то, что с ней произошло. Ангелина даже не помнила, а было ли совершено насилие? Или ей это все просто привиделось?
– Ммм…. – затряслась она всем телом, не понимая, что с ней происходит.
– Принесите укол! – услышала она совсем рядом голос Алекса.
– Ты весь в кровище, брат, – сказал незнакомый голос.
– Это не моя кровь! Это её кровь! – заорал Александр.
Ангелина зачем-то замотала головой, словно пытаясь сбросить весь этот кошмар. Кто-то опустил руку на голову и нежно погладил её.
Это его рука, его. Она узнает знакомый запах из миллиона таких же ароматов. Это он сейчас держит её на руках и куда-то несёт. Он гладит её по голове, словно маленького испуганного ребёнка. Но где он был раньше?
«Где же он был раньше, Господи?»
– В мой дом, несите воду, фурацилин, всё что есть! Несите всё, что есть!
– Господин Александр, может быть ей надо в лазарет? – раздался мягкий женский голос.
– К чёрту лазарет! Отвезите туда этого придурка Рона! Ему очень понадобится лазарет, а если я доберусь до него раньше, а то и кладбище!
Тело Ангелины снова подняли, как лёгкую пушинку и куда-то понесли. Она уже не отслеживала траекторию собственного присутствия, ей было абсолютно неважно, что происходит вокруг. Ангелине просто было больно.
Болело и ныло избитое тело.
Болела душа.
Болело сердце.
Глаза тоже, болели от бесконечных слёз. Они не прекращались, продолжая выливаться бесконечным потоком, словно перестали быть глазами, а стали одним большим океаном, соль в котором никогда не закончится.